— Это что за болезнь такая? Не слыхал.
— Как же по-современному? Ах ты, выскочило из головы. Во! Вспомнил — гангрена!
Про гангрену Игорь слышал, при ней конечности больные ампутируют и умирают часто. Лейтенант тоже не глухой, ситуацию понял.
— Дедушка, фельдшер или врач в округе есть?
— Как не быть? Только с лекарствами плохо, можно сказать — нет их.
— Надо бы пригласить. Только без свидетелей, осторожно.
— С понятием я, сделаю. Вот прямо сейчас и отправлюсь.
Дед ушёл. Лейтенант правой рукой в карман брюк залез, вытащил бумажный пакет. От пребывания в воде, когда упал Федюнин в ручей, он размок.
— Документы-то хоть целы? — заволновался Игорь. А то доставлю пустышку.
— Под бумагой ещё прорезиненная ткань. Иди. Удачи!
— К чёрту. Кому пакет отдать?
— Помнишь майора Иванова? Он ждать будет.
Игорь вышел, но к передовой не направился. Что там делать белым днём? А вот предосторожность излишней не бывает. Выбрал место поукромнее, метрах в тридцати от сарайчика пасечника, залёг. Если дед приведёт не фельдшера, а немцев или полицаев, Игорь должен убить их всех, но не подпустить к раненному командиру. Прошёл час, второй, когда показался дед, а с ним женщина средних лет с небольшим чемоданчиком — балеткой в руке.
Они проследовали в сарай. Вскоре вскрик раздался, потом из сарая дед вышел с ножом в руке. Это что они там делают? Игорь вскочил, домчался до сарая, распахнул дверь. Фельдшер испуганно вскрикнула. Видок у Игоря ещё тот. Форма немецкая, автомат на неё наставил, лицо небритое и выражение на этом лице звериное.
— Катков, отставить!
А фельдшерица кости сломанные сопоставляла. И дед заявился, принёс срезанные ветки, чтобы импровизированную шину наложить на место перелома. Игорю неудобно стало. Федюнин сидел.
— Всё в порядке, иди.
— Так точно.
Фельдшерица так и осела на табуретку. Уж очень испугалась, думала — последний час её настал. Игорь извинился.
— Вы уж простите меня, что напугал. И вышел. За ним следом дед. Повертел головой, а Игорь, как испарился. Только что прибыл, а не видно. И ни один листик не шевельнулся, шагов не слыхать. Дед посокрушался, наверное глазами слаб стал, да слух плохой.
А в разведке, да в чужом тылу, только так и передвигаются, неслышными тенями.
Игорь ушёл с лёгким сердцем. Дед за Федюниным приглядит, фельдшер медицинскую помощь окажет. Хотя лучше бы ему в госпиталь. Рентген, врачи опытные, лекарства.
Идти прежним маршрутом, как первоначально с лейтенантом хотели идти, было невозможно.
Немцы сейчас настороже. Небось все тыловые охранные службы подняли. Сориентировался по карте. Лучше забирать правее, к Днепру. Выйдет далеко от полка, километров десять в сторону. Зато больше шансов перебраться. Фактически двигался параллельно передовой. Сначала по лесу, потом дорогу перебежал. Для него одинаково опасны и немцы и партизаны. Он в гитлеровской форме, запросто подстрелят. Да и не выстрелят, в плен возьмут — попробуй объясни, что свой. Не будешь же отстреливаться. Немного сбился с пути, понял, когда впереди открылась река. До вечера ещё далеко, залёг в кустах, решил понаблюдать. Немцев видел, жаль — бинокля нет. Какая — то часть пехотная стояла недалеко. Но немцы от своих окопов и траншей не удалялись далеко. Любой солдат в траншее или землянке чувствует себя более уверенным, чем на открытой местности. Случайный снаряд или пуля снайпера и конец. Тем более в сорок третьем году в РККА снайперов уже было много, в каждом батальоне по снайперской паре было.