Заметили они меня или нет? Что подумали, если заметили? Что друг другу сказали? Что я представляю собой с их точки зрения? Да и со своей собственной?..
Я даже Кате не сказал о той встрече.
Эй, Арнольд! Прислал бы ты еще сотенку!..
Один довольно известный писатель заявил, что для творческого человека главное — умение отвлечься от повседневных будней, не позволить себе вовлечься в жизненную прозу. Больше того, писатель должен плыть против течения, в противном случае его понесет в неизвестность и выбросит где-нибудь на необитаемый берег. Но как отвлечься, если уже понесло и выбросило, и берег, на котором мы оказались с Катей, нам в самом деле плохо знаком. Мы здесь, как Робинзон с Пятницей, живем и постоянно вглядываемся в горизонт: не покажется ли спасительный кораблик?
А теперь похвалюсь (или пожалуюсь): у меня имелся чек на сто долларов, который год назад прислало некое итальянское издательство за публикацию моего рассказа. Однако в то время банки такие чеки не признавали, и голубой листок в международном конверте с «окошком» хранился просто как память. Через пару лет такая операция стала обычной, и я написал в издательство на своем жалком английском о том, что когда существовал Советский Союз, я не мог получить деньги, а теперь, когда Советского Союза нет, истек срок действия чека. И месяц спустя получил свеженький дубликат. Что у них за странная жизнь? Любая контора у нас воспользовалась бы случаем, чтобы зажать гонорарчик. Но все это было потом, а деньги нужны сейчас.
Смешная сумма 150 долларов. Люди берут кредиты или занимают друг у друга по тысяче, две, а может, и больше (дальше моя финансовая фантазия не поднимается), берут и отдают, выплачивают проценты, все как и должно быть в рыночной экономике, или точнее — нынешнего базара. Хотя случаются и проколы, не без этого. Порой очень даже драматические.
Сокурсница моей жены, Люся — красавица, умница, знаменитая своими изысканными и дорогими нарядами, да и университет закончила с красным дипломом, — когда было разрешено предпринимательство, занялась туристическим бизнесом, но то ли не хватило первоначального капитала, то ли опыта, — лодочка ее вдруг дала течь, а потом и стала черпать воду бортами. Чтобы спастись, Люся каким-то образом вышла на ростовщиков, взяла у них, видимо, немалую сумму, а когда пришло время рассчитываться, оказалась неплатежеспособной. Ее, как говорили тогда, поставили на счетчик. Тем не менее, она снова заняла у них некую сумму, а затем и еще раз. Надо заметить, что бандиты сразу предупреждали о последствиях, так что, по их понятиям, по-бандитски, все было честно. Ставка — жизнь. Но что-то, видимо, произошло в психике женщины: оказалась неспособна оценить ситуацию и свои возможности, потеряла контроль над собой, как говорится, закусила удила и понеслась — взяла деньги еще раз. Пришел день, когда бандиты отказались ее субсидировать и потребовали рассчитаться. Пришлось продать квартиру и переехать к родителям, затем родители продали свою квартиру и уехали жить в деревню, — и все равно денег, чтобы рассчитаться, не хватало. Они с мужем решили тайно бежать из Минска, но перед тем продать мебель — с тем и пришла Люся к моей жене. Ничего в ней от былой красоты не осталось: сизое лицо в желтых пятнах, волосы колтуном, горячечные глаза, хриплый голос. За все про все просила пятьсот долларов. Диван, шкаф, хорошие стулья, два стола — письменный и столовый.