Санька облюбовал на краю поймы старую развесистую ветлу. Оттуда, с макушки, решил смотреть, как будет рушиться заминированный мост, как полетит в реку немецкий паровоз… Кастусь заверил, что нынче непременно должен пойти первый эшелон. Он, Кастусь, наперед все знает. Недаром разведкой командует…
Зелеными волнами расплескалась в лощине тишина. Только снизу, из-под ветел, наплывало воркующее бормотанье реки. Пели на перекате звонкие волны, бегущие по камням в кипящую прорву.
Ветер шастал на пригорке по кустам орешника — колючий и знобкий, остуженный за ночь речными плесами. Санька второпях забыл одеть курточку, приехал в одной рубашке. Его прохватывала дрожь, и он тянулся к костру, который никак не хотел разгораться: за ночь отсырел в росе сушняк.
Внезапный железный гул на насыпи встормошил Саньку. Вскочил на ноги, смотрит из-под руки — ничего не видно. Может, почудилось в луговой тиши? Нет, гул нарастает. Вот уже Санька слышит, как выстукивают колеса на рельсах. Поезд… Дым взлетает над соснами упругими охапками: пых… пых… А вон и паровоз выкатился из леса. Натужно кряхтит: что-то тяжелое тащит. Давно они не показывались тут. С первых дней войны. Последний раз на Друти гудел паровоз в ту ночь, когда наши уходили за Днепр…
Санька проворно карабкается на дерево. Сверху ему хорошо видать и мост, и насыпь, и поезд.
Паровоз выволок из леса черную гремучую змею и потащил ее к реке. Ближе… Ближе… Вот уже видать, как под брюхом змеи крутятся бесчисленные колеса. А на ее плоской спине едут танки с носастыми пушками.
Санька считает танки: двадцать… двадцать семь… тридцать! В середине состава два пассажирских вагона. На крышах — зенитные пулеметы, а возле них солдаты лежат. На самом хвосте змеи пушка острую морду кверху задрала…
Поезд, идя под уклон, набирает ход. Паровоз энергично двигает красными локтями, и они кажутся издали языками пламени, которые выплескиваются из-под колес.
Бросая дымные клочья в реку, паровоз взбежал на мост. И тут обвальный грохот потряс землю… Черно-багровый гриб огня и дыма взметнулся вверх, к синему безмятежному небу, увлекая за собой обломки камня, куски вагонов, шпалы…
Ветлу, на которой сидел Санька, сильно качнуло назад, упругая горячая волна толкнула в грудь — едва не сшибла с дерева.
Обняв руками корявый сук, Санька смотрит расширенными глазами на мост, который медленно погружается в Друть. Платформы, как живые, лезут одна на другую, сплющиваются и вместе с танками падают в реку.
К пойме плывут по реке запоздалые звуки:
Треск…
Грохот…
Лязг…
Только через минуту залаял басовитый пулемет. Ему откликнулся второй, а вон и третий подает голос. Над ветлой пули, как осы: вжик… вжик… вжик…