Спать сразу расхотелось. Я поднял глаза на Габи.
Она походила на кошака, нагадившего в хозяйские тапки, который разрывается между желанием досмотреть шоу до конца и бежать…
– Что это, Габи? – ледяным тоном поинтересовался я.
– Где? – подорвалась Габи. В иной обстановке она, несомненно, начала бы открещиваться, мол не я, но в комнате мы были одни, и никто другой в нее не входил. Поэтому припертая к стенке Габи проявила нечеловеческую находчивость, и, схватив кнопку в руки, радостно заорала:
– Моя кнопка! Кнопочка моя миленькая! Я уже думала, что потеряла тебя навсегда! – с блаженной улыбкой причитала она: – Где ты нашел ее?
Если бы Габи держала сейчас в руках градусник, измеряющий искренность, он бы, наверное, лопнул…
Как лопнуло сейчас мое терпение.
Грубо выхваченная из рук кнопка со свистом вылетела из окна.
– С меня хватит, Габи.
Я швырнул девицины документы на стол и, достав чистый лист, обмакнул перо в чернильницу.
– Ты самонадеянная идиотка, которая до сих пор думает, что весь мир вращается вокруг нее. Тебя выгнали из училища, Габи! Ты даже не представляешь себе, в какой ты паршивой ситуации… Тебе все хиханьки да хаханьки. Ты должна была бы пойти искать работу, никто о тебе не заботился бы, ты бы содержала себя сама. Но тебя пожалели! Тебе дали куратора! Какого – никакого – я знаю, что сразу тебе не понравился – но дали! А ты, вместо того, чтобы радоваться возможности учиться, не понятно чего добиваешься!
Держи, Габи! Вот, твои бумаги и мой отказ от кураторства.
– Отлично! – захохотала та: – Наконец-то! Теперь мне дадут другого, нормального куратора!
– Другого куратора тебе не дадут. Ты пойдешь работать. А поскольку ты ни черта не умеешь, ты будешь вынуждена либо мести дворы, либо драить сортиры, либо воровать, либо торговать собой! Хотя нет, тут я не прав. Тебя туда не возьмут, ты слишком страшная! Счастливой дороги, Габи! Ты свободна!
Габи злорадно расхохоталась:
– Ты просто не справился! Слабак! Я оказалась сильнее тебя! Я победила. Ты не прошел проверки на вшивость! – и, изобразив на пальцах неприличный жест, помахала им на прощание: – Чао, неудачник!
Габи, весело размахивая бумагами, прошла мимо Инги и Лукаса, спустилась по лестнице и хлопнула дверью трактира.
Меня трясло.
Состояние такое… впору реально забиться в уголок…
*неделей ранее в Придонье*
"Не, не вернется. Не поедет уж по темноте" – Марта отошла от окна и, тяжело крякнув, пошла спать. Ничего необычного. Жилец, бывало, оставался на ночь на постоялом дворе в Центре. Значит, завтра к обеду обернется.
Светлое и свободное от разговоров с мистиком (а Марта не сомневалась, что все эти маги – прислужники Сатаны) воскресное утро женщина посвятила спасительному походу на службу в церковь. После чего, с чистой совестью, пошла посплетничать и поболтать о том о сем на базар. Наоравшись и наругавшись, довольная Марта вернулась домой.