Нет, это было ради нас – чтобы мы снова стали вести себя как подобает, чтобы искупить то, что мы натворили. Из-за отсутствия Эми.
Я раздеваю ее в своих мыслях.
Хорошо, что мысли не всегда отражаются у человека на лице, хотя по моей физиономии вообще вряд ли чего поймешь. Морда что твой пожарный фонарь. Но тут уж ничем не помочь, это еще хуже, чем с мыслями. Нельзя запретить плоти быть плотью.
Это вроде того, как Джек говорил, – помню, однажды он рассказывал нам в «Карете», что в старые, да не шибко добрые времена на Смитфилде был не только мясной рынок. В тот вечер он был веселее обычного, а Рэйси нет: видно, проигрался на скачках. Мы отмечали день рождения Винси, его условный день рождения. С новой барменшей. Задница у нее была ничего себе. Рэйси еще неудачно пошутил насчет кареты, которая никуда не едет. Все здорово накачались. И тут Джек говорит: "Кок-лейн рядом со Смитфилдом – знаменитое было место насчет этого дела. Отсюда и название [18] Кок-лейн, около Гилтспер-стрит. Кок-лейн, Кок-стрит, Кок-авеню – мы все катали по ним свои кареты".
«Видно, придется мне самому ехать», – сказал я.
Трев поднял глаза.
«Звонил Тони, – сказал я. – Он сегодня дома. Похоже, подцепил ту же заразу, что и Дик. Прямо мор какой-то».
«Есть же Рой, – сказал Трев. – И я еще».
«Это за Саттоном, – сказал я. – Вам обоим надо быть в крематории к половине четвертого. Так что время поджимает. Придется мне поехать. С Харрисами управишься?»
Трев кивнул. «А если ты не успеешь вернуться до того, как я отправлюсь в крематорий?»
«Повесишь табличку „Закрыто“. Как будто еще не вернулись с ленча. Нельзя оставлять на посту одну Мэгги, – Я стоял у окна, и я улыбнулся. – Разве что махнуться на полчасика с Джеком Доддсом. Он часто предлагал».
И только тут я сообразил: Фэрфакская больница и приют в Чиме. Как раз тот самый, где Джун. Куда ездит Эми, а Джек не ездит.
«В общем, беру это дело на себя. Заодно и отвлекусь маленько».
И вот, чуть позже половины второго, я взял бумаги и ключи, пошел в гараж и выехал в путь на черном фургончике с зачерненными задними стеклами – мы называем его «Черная Мария». У катафалков прозвища не такие мрачные – Дорис и Мэвис. Женские имена звучат приятней.
Не то чтобы я рассчитывал ее увидеть. Нашему брату часто приходится разъезжать по больницам и приютам, и то, что именно в этом заведении находится Джун, ничего принципиально не меняло. Больницы, приюты и хосписы – оттуда многие уезжают на наших каретах. И хуже всего приюты, потому что они устроены совсем не для того, чтобы кого-то по-настоящему приютить, это просто благозвучное имя для места, куда отсылают старых и неполноценных, или синоним слова, которое в хорошем обществе употреблять не принято: психушка. И вы знаете, что многие из них приезжают туда отнюдь не на короткое время, что эти бедняги проводят там иногда большую часть своей жизни, а иногда и всю жизнь, и жизнь эта в таком случае похожа на смерть, на тоскливое и бесприютное существование.