— Комиссар просит вас подъехать.
— Что?
Но теперь, обращаясь к кому-то другому, находившемуся вместе с ней в помещении, эта женщина пояснила уже совсем другим голосом:
— Я ему об этом уже сказала. Что?
Кто-то там, на другом, конце провода, распорядился:
— Повесьте трубку.
— Повесить чего?
Во Дворце правосудия послышался шум. Шабо и Мегрэ настороженно прислушались.
— Стучат — и громко! — в дверь.
— Пойдем.
Они бросились бежать вдоль коридоров. Барабанили все сильнее. Шабо поспешил вытащить засов и повернуть в замке ключ.
— Вам звонили?
Это был Ломель в сопровождении трех или четырех коллег. Виднелись и другие газетчики, поднимавшиеся по улице в направлении сельской местности.
— Только что проехал Шабирон за рулем своей машины. Рядом с ним женщина без чувств. Наверное, направился в больницу.
Внизу, у ступенек, стоял автомобиль.
— Это чей?
— Мой, а точнее редакционный, — ответил журналист из Бордо.
— Отвезите нас.
— В больницу?
— Нет. Сначала спускайтесь к улице Репюблик. Затем повернете направо, в сторону казармы.
Все втиснулись в машину. Перед домом Верну группкой стояли человек двадцать, люди молча проводили их взглядами.
— Что случилось, следователь? — полюбопытствовал Ломель.
— Не знаю. Поехали на задержание.
— Доктора?
Шабо не хватило мужества отрицать очевидное, постараться как-то схитрить. Несколько человек сидели за столиками на террасе кафе «У почты». Из кондитерской вышла какая-то женщина, одетая в праздничный наряд, на ее пальце на красной тесемке болталась белая картонка.
— Сюда?
— Да. Теперь налево… Минутку… Повернете после этого строения…
Ошибиться было невозможно. Перед домом, где проживала Луиза, столпилось много народу, особенно женщин и детей, которые тут же устремились к дверцам, едва автомобиль затормозил. Толстуха, встретившая накануне Мегрэ, держалась в первом ряду, уперев сжатые в кулаки руки в бедра.
— Это я звонила вам из бакалейной лавки. Комиссар там, наверху.
Царило полнейшее замешательство. Группка вновь прибывших стала огибать здание; Мегрэ, знакомый с этим местом, шагал впереди.
С этой стороны дома зевак было поболее, и они заслоняли вход. Часть из них забралась даже на лестницу, и комиссар-недомерок был вынужден стоять на верхних ступеньках перед выбитой дверью, чтобы не пускать туда любопытствующих.
Ферон выглядел осунувшимся, волосы сбились на лоб.
Шляпу он где-то потерял. Увидев приближавшихся Мегрэ и Шабо, он, казалось, несколько воспрянул духом.
— Вы предупредили комиссариат, чтобы мне срочно подкинули подкрепление?
— Откуда мне было знать… — стал оправдываться следователь.