Когда белокожий засопел в нетерпении, я сказала, взбивая пыльные волосы:
– Пойдем. Показывай меня великому казначею.
Лисгард нахмурил брови, но ничего не сказал по поводу моей иронии.
Из коридора потянуло запахом свежей зелени и ягод, я облизнулась и нервно задергала ушами. В животе тихо заурчало. Единственное, что удалось сегодня съесть, – чудесные фрукты на окраине леса, но желудок давно пуст. А после ализаринового плена готова проглотить все, что угодно. Даже мерзкие ягодки.
Кинула на Лисгарда короткий взгляд и поняла, сейчас не время говорить о еде. Он и так не может разобраться, как себя вести. Тащит к отцу, но мне нужно к Забытой горе. Даже чародей не смог понять – кто я. Правда, белокожий об этом не знает.
Мы вошли в небольшое помещение с сиреневыми стенами и высоким потолком. Из углов разливается мягкий свет адуляров, и комната кажется матовой. Я одобрительно закивала, тут хотя бы не слепит.
В средине огромный стол с длинными башенками серебристых монет. На полу сверкают пирамиды цветных камней, не понятно – как не рушатся от собственного веса. Под потолком шныряют блестящие лопатки, периодически со свистом пикируют вниз, ловко перекладывают камни на огромные весы. Затем со звоном перебрасывают драгоценности в другую горку и снова взмывают вверх.
За движением из широкого кресла наблюдает синеглазый эльф, очень похожий на Лисгарда. Но у этого между бровей пролегла глубокая морщина, под глазами проступили темные круги. Руки подергиваются в непонятных пассах, будто мыслями находится далеко отсюда и видит тайные миры. А лопатками управляет как бы между прочим, механически бормочет и контролирует движение потоков.
Он даже не обернулся на нас.
Лисгард шагнул вперед, пролетающая мимо лопатка едва не угодила ему в лоб, белокожий ловко уклонился и проговорил почтительно:
– Отец, вот эта эльфийка. Не сомневаюсь, ты сможешь разобраться в ее происхождении и принадлежности.
Он склонил голову в коротком поклоне и отступил, пропуская меня вперед.
Тенадруин неспешно повернул голову и несколько раз моргнул, взгляд постепенно стал осознанным.
Когда синие, как сотни гаюинов глаза посмотрели на меня, по спине прошел озноб. Невидимый лед сковал тело, будто северный ветер проник в голову, заморозил мысли и остудил кровь.
Его брови дрогнули и удивленно поползли наверх, синие глаза округлились. Казначей встал, длинные полы одежды зашелестели, как листва, он медленно приблизился ко мне. Я замерла, не решаясь дергаться в присутствии того, от кого веет такой уверенностью и силой.
Я попыталась расправить плечи, унять внезапную дрожь в пальцах, но получилось лишь поднять голову и исподлобья взглянуть на казначея.