Гвардеец протянул широкую ладонь и попытался снова вцепиться в руку.
Я глянула в упор и прошипела:
– Только попробуй, и я вырву тебе глаза.
Стражник изумленно отшатнулся, но больше не трогал, лишь кивнул в сторону выхода, мол, раз не прикасаюсь – шагай сама подобру-поздорову.
Сотни любопытных глаз сверлят меня взглядами, со всех сторон шепот, от мраморных колон даже смешки раздаются.
Я обвела взглядом присутствующих. Эльфы затаили дыхание, когда вскинула подбородок и грозно вытянула уши.
– Счастливо оставаться! – выкрикнула я, расправив плечи, и гордо захромала из зала в сопровождении конвоя.
Мы прошли по извилистым коридорам, через некоторое время ступеньки пошли вниз. Я хромаю, стопа горит ужасно. Несмотря на устойчивость к боли, в туфле хлюпает и шагать скользко. Стражники держатся подальше, делают невозмутимый вид, но пальцы лежат на рукоятях.
Один из них подал сигнал, мы остановились у небольшой двери с маленьким прямоугольным отверстием. Из щели между полом тянет свежим сеном и сырой землей. Я облегченно выдохнула, чувствуя, как из темницы тянет прохладой.
– Напугали эльфа гаюином, – тихо проговорила я.
Воин быстро открыл дверь, я шагнула в небольшую комнату с приглушенным светом. За спиной грохнуло, заскрипел замок.
В углу навален стог пахучей соломы, у противоположной стены над полом сияет матовый адуляр. Пол, как и в моих покоях, мраморный, стены чистые, хотя окон нет.
Хромая, пересекла комнату. Ногу запекло сильней, словно у Генэль каблуки пчелиным ядом смазаны.
Возле стога я раскинула руки и рухнула в солому. Сухие устюки закололи в бока.
– Это вам не паучий шелк… – проговорила я с досадой.
Поерзала, непослушные стебли захрустели, если долго пролежу, получится настоящая колыбелька.
Я уставилась в посеревший от времени потолок и задумалась. Это становится традицией – кто-то постоянно берет меня в плен и заключает под стражу. Лисгард стоял и смотрел, как светлоокий указывает пальчиком, а меня чуть ли не за шиворот тащат в подвал.
Доверие к белокожему поубавилось, я решила, что пора выбираться из славного города Эолума.
Из-за стены донеслось капанье, я прислушалась. По звуку поняла – там какой-то канал, возможно, для отвода сточных вод, а может, просто с улицы подтекает.
Приподнявшись на локте, я посмотрела на ногу. Туфля безвозвратно испорчена, в ноге дыра. Кровь свернулась и взялась бордово-коричневой коркой. Но до настоящего заживления далеко.
Я с головой зарылась в сено, свернувшись калачиком. Под звук падающих капель за стеной я погрузилась в беспокойный сон. Перед глазами поплыли незнакомые лица, стаи ворон, страшная широкая река черного цвета. Кто-то звал меня по имени, но слов не разобрала….