Посредине мастерской был вороток, на котором гнут боковины бочек, под окном верстак с разложенными на нем столярными инструментами, а рядом с верстаком поблескивала настоящая наковальня с мотком обручного железа, накинутым на ее рог.
— Приглянулась моя обитель? — спросил Панкрат. — Славная квартирка. Другую такую сыщи-ка! В городах-то про дедов, вроде меня, небось как рассуждают? Что, мол, она за профессия такая — бондарь! Древность одна! А на поверку, ежели посмотреть, штука выходит не та. Возьми, к примеру, рыбное дело. Куда рыбаку без бочки? Ни селедочки тебе посолить, ни икорки приготовить. Виноделу настоящему труба тоже. Много ли того вина в бутылки распечатаешь? А и распечатаешь, так сколько побьешь в дороге? Бочка, она идет и под соленьица разные, и под пивцо, и под маслице. Даже под цемент и то требуется.
Старик сделал паузу, подмигнул я весело заключил:
— То-то вот, голубь, сизый! Покамест добрые люди пьют, едят да всякими своими делами занимаются, без бочечки им не управиться. А будет требоваться бочечка, дед Панкрат в накладе не останется — и на хлебушко заработает и на маслице. Да! А для душевного увеселения у нас и музыка есть. Гляди-ка вот, какой ксенофонт!
Он показал разложенные на ящике поленья. С одной стороны были чурбашки потолще, с другой — самые тонкие. Взяв в руки деревянный молоточек, Панкрат принялся выстукивать по поленьям.
«Во са-ду-ли, в ого-ро-де», — чисто и громко прозвучала в мастерской знакомая мелодия.
— Как, как, дедушка? — ухватил Петька старика за руку. — А ну-ка, еще раз. «По долинам и по взгорьям» можно тоже? А пионерскую походную?
Панкрат охотно выстукал «По долинам и по взгорьям».
— Это, внучек, наша партизанская, дальневосточная! Такую песню не знать мне грешно. А за пионерскую со старика не взыщи. В пионерах-то да комсомольцах, сам знаешь, таким, как я, ходить не довелось. Они ж на свет появились, когда у меня уже борода выросла.
Шутя и посмеиваясь, бондарь поручил Коле шмыговать клепку, а Петьку, расспросив, что он проходил в школе по столярному делу, поставил выпиливать из досок круглые донья.
Друзья работали, но не забывали и слушать. А дед, отойдя от ксилофона, или «ксенафонта», как он говорил, принялся составлять в обруч клепки и толковать о том, какими должны быть бочки.
— Для каждого дела полагается посудина особая. Под один продукт, к примеру вам, дубовая либо ясеневая, под другой — осиновая, а под повидла или там вареньице обязательно липовая — чтоб, значит, без лишнего духу и чистенькая. И работа на каждый случай тоже своя. Ежели говорить про овощ, так для него большая плотность в клепках не требуется: от рассолу-то деревцо разбухает. С другой посудинки спрос уже строже. А всего мудренее, я вам скажу, сделать бочечку нашу, медовую. Тут тебе перво-наперво подай клепку кедровую. И не какую-нибудь, а самую что ни на есть певучую да сухонькую. И непременно без сучочков. Ежели в бочке будут сучки, а между клепочками малейшая прощелина, медок, значит, поминай как звали. Он вещество знаешь какое? Недоглядишь — пробьется, где ни маслицу, ни воде ходу нету…