– Я постараюсь.
– Да уж постарайся.
Укротитель привидений и львов сел на стул и посадил на колени знаменитого утёнка. Он тихо гладил его по пёрышкам, приговаривая:
– В загранице много разговоров о знаменитом утёнке.
– Правда? – опешил Утёнок.
– Да. Они знают, что утёнок хорошо поёт. И ждут не дождутся, что он приедет и споёт для них.
– Бедняги… Хочешь, я пока спою для тебя, укротитель?
– Хочу. А ты сам хочешь?
– Да. Это будет песня о доме, где я живу. И о всяком таком. Сейчас, подожди, приготовлюсь.
Приготовления выглядели так: Утёнок отряхнул пёрышки на груди и несколько раз поднял и опустил голову. Потом откашлялся и запел:
Я знаменитый утёнок
из домика Простодурсена.
Вместе живём мы в доме,
живём здесь и днём и ночью,
особенно в дождик живём.
Крыша не протекает.
Если дождь перестанет,
мы пойдём погулять,
а домик нас подождёт
с маленькой мисочкой пудинга.
Знаменитый утёнок поклонился, укротитель привидений и львов захлопал в ладоши. Дождь пока не перестал лить. Крыша пока не протекла.
– А заграница правда есть? – спросил Утёнок.
– Не знаю, – ответил Простодурсен.
– И чем мы будем радовать себя теперь?
– Радовать себя?
– Ну да. Мы опять остались сами с собой вдвоём, чему нам радоваться?
– Думаешь, оно нам нужно?
– У тебя в шкафу ничего вкусненького нет?
– Нет. Хотя постой – вдруг изюмки остались…
– О, отлично! Изюм для радости первое дело. Давай ты их найдёшь!
Простодурсен принёс пять засохших изюмок. Утёнок сказал, что их надо положить на стол, а самим сесть вокруг него и радоваться, как вкусно им потом будет лакомиться изюмом.
Так они и сделали. Сели за стол и стали любоваться сморщенными чёрными ягодками, которые отбрасывали на стол крошечные тени.
– Хорошо живём, Простодурыч, – сказал Утёнок.
– Да уж да.
– Сидим в доме. Крыша не протекает. На столе изюмки. Это ли не радость? А потом захотим – и съедим их. И будет нам другая радость. Но пока мы хотим только есть их глазами.
Простодурсен радости не ощущал. Мысль о поедании старых изюмок, неизвестно сколько провалявшихся в шкафу, его не восторгала. Был бы это пирог – другое дело. Или хотя бы коврижка. Но Простодурсен не хотел портить радость Утёнку. Как ни странно, тот выглядел очень счастливым. Он рассматривал изюмки широко распахнутыми глазами, потом поднимал их к потолку, улыбался Простодурсену и снова уставлял радостный взгляд на изюмки.
– В странное мы место угодили, – заявил Утёнок внезапно.
– Странное?
– Именно что. Я как из яйца вылупился, так сразу понял: место странное.
– Может, и так, – задумчиво ответил Простодурсен.
– К примеру, – продолжал Утёнок, – меня печалит, что я не могу узнать всё обо всём.