– Бери этого гаврика за жабры, – атаман указал прибывшему Кольке Лучко на Степана, – и тащи вместе со всеми в убежище! Глаз от него не отводи, а если что случится – отвечаешь головой. Не договорили мы с ним.
Лучко вытянулся по струнке.
– Так точно! – Он вдруг запнулся, бросил взгляд на Степана. – Виноват, батька! Никак нельзя его со всеми! Кто его знает, сколько придется сидеть в убежище, а он с каждой минутой – все заразнее.
Атаман с досадой дернул себя за бороду:
– Точно! А у меня, братцы, совсем из головы вылетело… – Он повернулся к Степке, увидел, что тот до сих пор не надел респиратор, и заорал: – Почему не в «наморднике»? Ты что, сучий потрох? Мы к тебе – по-хорошему, а ты – как последняя…
– …сво-о-лочь! – подсказал святой Алексейка.
Степан зажал трофейный противогаз под мышкой, схватил двумя руками респиратор. В этот момент дыхание перехватило, в глотке засаднило, будто он полной грудью вдохнул пыльного воздуха. Степан содрогнулся, а затем разразился кашлем, и все тогда отшатнулись от него, закрыв лица руками. Рот наполнила густая мокрота, Степан кинулся к открытому окну и, перевесившись через подоконник, сплюнул. Уставился, цепенея, на желтый комок, отчетливо просматривающийся внутри прозрачной слизи.
Приехали…
С северо-востока подул ветер, был он необычно теплым. Одинокое облако все еще висело вдали темной шапкой, во все стороны от него расползалась серая мгла из пара, дыма и пыли. Вороны беспокойно кружили над станицей, добавляя своим карканьем тревожных нот в мрачную мелодию ожидания беды.
Под холмом, на котором обосновалась казацкая станица, в Великую Отечественную фашисты построили бункер. Сооружение получилось основательным: железобетонные стены и перекрытия, противоударные ворота, коммуникации, автономные электрогенераторы. Когда фрицев прогнали поганой метлой, сильно поврежденное, выжженное изнутри строение передали колхозу. Предшественник председателя Трофимова распорядился использовать бункер в качестве склада для хранения химических удобрений, пестицидов и гербицидов. Долгое время сооружение служило именно таким образом, но сейчас уже не осталось ни мешка с ядом или иной сельскохозяйственной химией. Атаман Ермаков распорядился вернуть пустующему бункеру его прежнее назначение. Казаки помогли гражданским уйти под бетонные своды, многие селяне забрали с собой скотину и домашнюю птицу. Тесно было в подземелье и шумно. Даже на поверхности слышалась разноголосая ругань, мычание и птичьи крики.
Сам атаман, в плащ-палатке и с биноклем, стоял на площадке самой высокой сторожевой башни, глядел неотрывно в степь.