— По–вашему, конечно, синонимом Америки является Морган?
— Я не адвокат Моргана.
— Но любой уличный мальчишка знает, при помощи чьих денег вы пришли в Белый дом.
— Я никому не стоил ни цента.
— Не наивничайте.
— Вы называете наивностью нежелание дать Рокфеллеру бесконтрольное право командовать Гитлером? По–вашему, пусть лопает Польшу, пусть лопает Россию, пусть лопает всех, кого хочет слопать…
При последних словах Гопкинса Ачес сердито крикнул, перебив его:
— Да, да, да! Пусть лопает все, что не станет ему поперек глотки. Лишь бы не поперхнулся и только бы от этого была польза нашему делу.
— Какие там "наши" дела!
— Мы с вами не дети, Гарри. Я битых два часа пытаюсь вам втолковать с цифрами в руках, что преуспеяние Рокфеллера — преуспеяние Штатов.
— Право Рокфеллера пустить ко дну всех других — в этом вы видите главную пользу Штатов? — спокойно возразил Гопкинс. — ФДР не мальчик. Он отлично понимает, что в наше время игра на внутренних противоречиях опасна, она просто преступна. Можете сколько угодно грызться, но там, где дело выходит за пределы Штатов, итти нужно вместе.
— Может быть, именно поэтому Морган и толкает Гитлера на Ближний Восток? По–вашему, предлагать Гитлеру британскую нефть — это честная игра? — Тут Ачес внезапно умолк и рассмеялся. — Умоляю вас, не стройте такой мины. Я не из тех пижонов, Гарри, которые способны принять вашу наивность за чистую монету. Мы ведь знаем все: вы продаете Моргану Рур. На выполнение этой задачи вы поставили весь государственный департамент. Не пройдет! Если хотите честной игры, не держите кулак за пазухой. Руки на стол, господа!
— Отлично! — воскликнул Гопкинс и тут же поморщился от боли, которую причинил ему этот резкий возглас. — Руки на стол! Это наш принцип. Попробуйте же втолковать своему боссу: теперь дело идет об обеспечении подобающего места и ведущей роли во всем мире для Штатов, для Штатов, а не для одного вашего хозяина, понимаете? Вот о чем идет речь, а не о каких‑то провинциальных интригах в Венецуэле; действовать нужно только осмотрительно, согласованно, взвесив все "за" и "против", не бросаться в авантюры очертя голову и не ставить себя в зависимое положение к такому разбойнику, как Гитлер.
— Что из этого следует?
— А то, что ваш хозяин должен умерить свои авансы нацистской шайке… Понимаете?
— Потому что Морган считает себя главным ее покровителем? — с усмешкой проговорил Ачес. — Каштаны Моргана — ему одному?.. Так, так…
— Ну его к дьяволу, Моргана! — огрызнулся Гопкинс. — Вы два часа препираетесь со мной, как старая прачка. Будьте же мужчиной: речь идет о чем‑то неизмеримо большем, чем нефтяные источники всего мира.