– Да-да, – сказал он. – Действительно, необычно. Дело в том, что я увлекаюсь химией, а с тех пор, как мы переселились сюда, в тропики, исследую свойства местных растений. Джунгли – просто раздолье для химика. Столько интересных и неожиданных открытий! Конечно, я занимаюсь этим в основном с целью поиска лекарственных веществ, аналогов фармацевтических препаратов. Ведь и медицина для меня, если можно так выразиться, увлечение. Высшее медицинское образование я получил, но неофициально.
– Это как? – удивился Алан.
– В юности я жил в столице, и посчастливилось мне приятельствовать с сыном крупного партийного деятеля. Мне-то, обычному бедняку, образование не светило, а вот ему этот путь был открыт. Однако учиться он категорически не желал – ленился. Я же, напротив, мечтал об этом… И, сговорившись, мы реализовали идею, которая устроила всех: по его документам я ходил в медицинскую академию и учился. В результате он получил диплом, по которому ни дня потом не работал, а я – знания… Разумеется, я занимаюсь сейчас практикой незаконно, без лицензии, но кто еще здесь будет помогать людям? Наши партийные власти совсем не заботятся о дальних поселениях, даже связанных с добычей декстриния. Ни больницы, ни врача в поселке нет.
– То есть Вы хотите сказать, – потрясенно уточнил Алан, – что если бы не Ваше юношеское удачное знакомство, лечить сейчас Хадкора в Мару было бы некому? И он бы умер?
– Боюсь, что да, – доктор сожалением вздохнул.
– Кошмар какой-то, – удрученно прокомментировал землянин.
– Раньше больным приходилось ездить в Тхон, – продолжал У-Руш. – А сейчас вергийцы запретили жителям покидать пределы поселка. Боятся, что кто-нибудь проговорится об их присутствии здесь. Они ведь скрывают его от мировой общественности. Например, организовали телеканал, но строго следят за тем, чтобы ни один вергиец не попал в кадр. Боятся межпланетного скандала… Вот и получается, что люди сейчас даже лекарств не могут купить. И мои химические опыты пришлись как нельзя кстати. Я могу синтезировать практически все.
– У нас с дедушкой такие отвары и мази, что никакие фабричные с ними не сравнятся, – вступила в разговор О-Кина. – Вот увидите, Алан, Ваш друг за два дня встанет на ноги. У него даже шрамов не останется.
– Ко мне можно на ты, – улыбнулся Алан.
– Хорошо, – она улыбнулась в ответ.
– Внучка – моя гордость, – старик ласково взглянул на нее. – Родители погибли, давно. Растил сам. Я ее учу всему. Она у меня тоже химик, и очень талантливый…
Тут только Алан заметил, что девушка очень красива: стройная, легкая фигурка, изящные плавные жесты, густые, тяжелые темные волосы до пояса, золотисто-карие глаза с озорными алыми искорками…