Счастливая Россия (Акунин) - страница 77

Заморгал Филипп. Спустить такое молча было опасно. На «Малютку» не выразил протеста – может, не понял, о ком это. Тут же напрямую было сказано.

– Ты… вы… это… нельзя такое про товарища Ежова. И потом, вы сами при нем дрожите, я видел.

Шванц прыснул. Смешно ему.

– Запомни правило Соломона Премудрого номер один: что начальник любит, то ему и предоставь. Любит, чтоб боялись, – бойся до холодного пота. Я перед Малюткой дрожу, как лист, – ему приятно. Когда-нибудь наорет на меня – я нарочно в портки надую. Будто со страха. У меня на этот случай и брюки запасные в шкафу припрятаны – переодеться. Тут-то наш крохотуля меня окончательно полюбит.

Не померещилось, значит, что язык высунул, сделал заключение Филипп. Вот же пройда!

Господи, что делать-то? Не так пропадешь, так этак.

Капитан посмотрел на свои золотые наградные часы.

– Ну, побалакали и хватит. Катись, работай. На гражданина Кролля ты полюбовался, отдохнул. Иди теперь читай повесть, художественно наслаждайся.

Карл Ветер смотрел в окно купе. Потому что там было красиво и потому что на соседа лучше было не смотреть. Сосед все время пытался завязать пустой дорожный разговор.

Вот опять:

– Какая красота! Ты только погляди! Если не знать, можно вообразить, будто это галлюцинация.

После Омска земля стала пестрой. Так рисуют радугу маленькие дети, не знающие присказку об охотнике и фазане. Берут карандаш из коробки наугад, и за желтой полосой у них идет красная, потом синяя, оранжевая, лиловая, снова желтая, вдруг густо-бордовая и так далее.

– Мм, – неопределенно промычал Ветер и отвернулся от окна. Закрылся папкой с документами.

После утешительного зеленого муара екатеринбургских пальмовых рощ в глазах рябило от буйства красок. Ветру это не нравилось. Он не одобрял чрезмерностей.

– Скоро за тюльпановыми плантациями потянутся лавандовые поля – дивный сочный фиолет. За ними начнутся розовые, – не унимался сосед. – Ты, конечно, знаешь, что эти сто пятьдесят километров Трубы снабжают цветами и ароматическими эссенциями всю Федерацию и Европу?

– Мм, – ответил Ветер.

Надо было держаться, иначе заболтает. До Красноярска, где пересадка, оставалось еще часа два, а приставала-сосед ехал до самого Владивостока.

Сконцентрироваться на работе не получалось.

Карл отложил бювар, достал из кармана книжку. Томик поместился в ладонь. В пятидесятиграммовой крохотуле содержались все сочинения старинного писателя А.П.Чехова.

Ветер нацепил на свой солидный нос окуляры, отчего малоподвижная физиономия сделалась еще суше. Зрение у Карла было превосходное, но компакт-томик без специальных очков не прочтешь.