Задача формулировалась следующим образом: освежить в памяти не читанную с лицея классику и разобраться, что в ней находит Каролина. «Сунь нос хотя бы в Чехова, арифмометр. Тогда поймешь», – так она сказала. Вот Ветер и взял с собой в дорогу томик. Прочитал уже страниц сто. Пока не понял.
– Ты чем в жизни занимаешься, сотрудник?
– В ФСБ работаю, – буркнул Карл, ибо на такой вопрос мычанием не ответишь.
– Что это – «фээсбэ»?
– Федеральная Служба Безопасности.
Отстанешь ты или нет, старый черт?
Слово «старый» применительно к человеку – неприличное, гораздо неприличнее, чем слово «черт». Это на Карла плохо влияли отношения с невежливой Каролиной. Раньше он никого не обозвал бы старым даже мысленно.
– А-а, отражаешь происки врагов? Но ведь у нашей Федерации врагов больше нет? Раньше были, а теперь нет. Так ведь?
– Мм.
Ветер неопределенно покачал бритой головой.
– Раньше много чего было, – вздохнул сосед. – Тебе, сотрудник, сколько лет?
– …Шестьдесят девять.
– Молодой совсем. Еще, поди, все зубы свои, и суставы тоже?
– Мм.
– …Сто лет назад, когда я был маленьким, люди ездили не по Трубе, на бесшумных пневмо-экспрессах, с двойной скоростью звука, а под снегом и дождиком, по железной дороге. Она называлась Транссиб. Ты такие поезда только в кино видел. Колеса постукивают: дадам-дадам, да-дам-дадам. Вагон покачивается. Люди в купе, вроде нас с тобой, называют друг дружку на «вы» и по имени-отчеству. Я это еще помню. – Сеньор хихикнул. – Во множественном числе, представляешь? Вот твоего отца как звали?
– …Магелланом, – не сразу вспомнил Ветер. Его мать говорила об отце редко и называла только по фамилии.
– А тебя?
– Карл.
– Представляешь, я тебе: «Как поживаете, Карл Магелланович?» А ты мне: «Вашими молитвами, Андрей Иванович».
Морщинистые щеки затряслись от мелкого смеха. Ветер тоже растянул губы. Подумал: вежливость – добровольное рабство современного евразийца. С детства тебе вдалбливают: будь приятен, сдерживайся, никого не обижай. А Каролина сейчас сказала бы: «Ты что, Андрей, не видишь – я читаю? Отвяжись».
Представил себе, как у надоедалы отвисла бы челюсть, и засмеялся, теперь уже искренне.
– Веселая книга?
– Да. Комедия.
Предупреждая следующий вопрос, Ветер показал обложку. Сам тоже посмотрел на портрет классика. Подумал: А.П.Чехову (1860–1904) было всего сорок четыре года, а выглядит на нынешние восемьдесят.
Говорливого сеньора, слава богу, заклонило в сон. Повесил седую бороденку на грудь, умолк.
Так, читаем дальше.
«Вершинин. Что ж? Если не дают чаю, то давайте хоть пофилософствуем.