Любочка велела нам стоять смирно и почти сразу сгинула за широкой дверью.
Овчинников не умел ни стоять, ни смирно. Он малость поглумился над стилем плакатов, а потом завис перед стендом с портретами членов Политбюро. Сперва-то, ладно, нашептал анекдотов – нам с Фахрутдиновым, потому что мы подбрели, куда деваться-то. А потом принялся чуть ли не в полный голос доказывать, что у одного из членов Политбюро, нестарого, но лысого, на портрете замазана то ли бородавка, то ли родинка. Я, говорит, ее по телику хорошо рассмотрел, вот такенная была, а тут нету. На нас уже стали оборачиваться, а Лехан, баран, все не унимался. Даже полез за подтверждением к Любочке, которая выскочила наконец от начальства.
Она быстренько ему рот зашнуровала, я аж пожалел Лехана, а Любочкой восхитился, не знал, что она так и такими словами умеет, а мне велела в темпе, но без паники, заходить в широкую дверь – и не забудь поздороваться, понял?
За дверью был светлый зал, посредине перегороженный составленными в цепочку столами под красным сукном. За столами сидели две девушки в светлых блузках, довольно симпотные, между ними дядька постарше, суровый и в костюме.
Я не забыл поздороваться, притворил за собой дверь и сделал пару нерешительных шагов. Девушки кивнули, дядька сказал:
– Здравствуй. Это у нас…
Голос у него был как у Валерика на лагерной линейке памяти 22 июня, старательно мужественный и задушевный, будто песня Льва Лещенко в прозаическом изложении. Я подобрался и отрапортовал:
– Вафин Артур, школа номер двадцать.
Дядьке это, похоже, понравилось, он кивнул и показал на стул в паре шагов от столов, а девушки слегка подняли брови и переглянулись через дядькины лопатки.
Я сел, обнаружил, что задыхаюсь от торжественности момента, и начал дышать, как Витальтолич учил, легко и животом. Стало легче.
– Итак, Вафин Артур, – все так же торжественно произнес дядька, изучая листок, который подвинула ему девушка справа, – почему же ты хочешь вступить в ряды ВЛКСМ?
Вслух говорить такие вещи глупо, но придумывать свое в таких кабинетах – еще глупее. Я повторил про ряды борцов. Дядька внимательно изучал меня – похоже, пытался понять, не издеваюсь ли. Девушка слева спросила:
– Борьбой занимаешься?
Я двинул плечом и уклончиво бормотнул, что вроде того.
– Это хорошо, – сказала другая девушка каким-то каменным тоном, – нам такие нужны.
Дядька ухмыльнулся непонятно чему и сказал:
– Хорошо. Газеты читаешь?
– Я политинформатор, – сообщил я оскорбленно.
– Политинформатор. За международной обстановкой следишь, значит? Тогда расскажи нам, какую политику проводит Китай по отношению к СССР?