Ксана проследила взгляд гостей.
— Ну да, — как ни в чём не бывало кивнула она. — Диоды и волчья лоза. Не бойтесь, они для людей неопасные! С ними только одно неудобство — не выключишь. Но я уже привыкла.
— Особенности национальной электрификации… — пробормотал один из долговцев не то иронично, не то осуждающе.
— Электричества-то и керосина тут нет, свечек и спичек не напасёшься, а хату освещать как-то надо… — пожала плечами Ксана и деловито сменила тему:
— Ну в общем, руки помыть можно в сенях — там умывальник висит, полотенце… мыло вот только кончилось — зато есть зола, тоже хорошо отмывает. Вода у нас в колодце чистая, почему — не знаю, сама удивляюсь… Прочие… надобности — во дворе, за хатой, там увидите, где… Аномалий на хуторе нет. Устраивайтесь, отдыхайте. А я — за водой!
Она схватила с лавки у кухонной раковины ведро и выскочила за дверь.
— Кошак, подсуетись! — Грищенко сделал знак заместителю. — А я тут пока молодым пару слов скажу.
Кошак — ладно скроенный, с гибкими движениями и на вид — столь же тёртый Зоной, что и Грищенко, понимающе кивнул и вышел следом за девушкой. В четвёрке он был самым контактным и умел находить общий язык, кажется, со всеми.
Командир повернулся к оставшимся. Один из них был стажёр, взятый на ответственный выход «пообтереться», другой ходил в четвёрке полноправным членом второй месяц. Но оба были ещё довольно зелены. Сам Грищенко и его зам были теми, кто к настоящему времени выжил из самого первого состава группы.
— Значит так, братцы. — предупредительно сказал Грищенко, — Давайте договоримся: всяких неудобных вопросов мы хозяйке хутора не задаём, а всё, что видим — воспринимаем спокойно и тихо. Уяснили?
— Так точно! — ответил за обоих тот, кто был поопытнее.
— Вопросы?
— Можно? — поднял, как в школе, руку стажёр. И, дождавшись кивка командира, спросил: — А всё-таки, это правда — то, что в Зоне про неё говорят? Что и с монстрой дружит, и аномалии чует… Да и сама, вроде как, не чел… мутантка?
— Правда или нет — никто этого доподлинно не видел и не знает. — сдержанно ответил командир. — А болтать, конечно, всякое могут. Но я так считаю: если у этой девушки имеются какие-то общие… интересы с «Долгом», и Воронин, судя по всему, ей доверяет — то можно считать, что тут всё в порядке. Она — наш человек… да, человек!.. и верить ей можно. А всё остальное, Вук, — досужие выдумки и сплетни. Ясно?
— Так точно! — хором ответили оба бойца.
— Вот и молодцы! — кивнул Грищенко.
— Командир, а я вот подумал… — неожиданно и задумчиво проговорил тот, что опытнее, — а не она ли и есть те самые «первые руки», от которых Воронин и про гон, и про… тот объект, что мы искали, узнал? Помните, она ещё к нам на базу приходила, ещё все офигели?.. И то, что Воронин нас сюда направил, как на резервный аэродром, а потом они разговаривали, будто обо всём заранее договорились… И рацию ей велел дать… Это что же получается…