Я хотела презирать и ненавидеть Джетро всей душой за то, что он задурил голову и обманул меня, как последнюю идиотку.
Но каждый раз, когда мой гнев грозился выйти из-под контроля, охватывая меня неудержимым желанием противостоять ему, я вспоминала одну важную вещь.
Очень важную, буквально основополагающую деталь произошедшего.
Он начал общаться со мной до того, как ему приказали меня забрать.
Он общался со мной, как будто это был отчаянный крик о помощи, а не интрига, которая была придумана с целью, обмануть меня.
Но если это был очередной его трюк, тогда, да поможет ему Господь, потому что я найду способ и кастрирую его.
Но почему-то мне казалось, что это не так.
В душе зародилось ужасное чувство, что только так он мог впустить меня в свою жизнь, приоткрыть мне завесу тайны его мыслей. На этом пути правды, Джетро ощущал себя достаточно комфортно для того, чтобы продолжать вести свою игру, потому что написанные слова не имеют такого веса, как сказанные.
Что снова привело меня к жизненно важному выводу:
Джетро хотел быть честен со мной.
Он хотел прекратить воссоздавать искусную ложь и открыть все то, что так глубоко спрятано в его душе.
У него было отчаянное желание поговорить с кем-то. Возможно, впервые в жизни, он был не доволен, как перст судьбы предопределял его жизнь и...
«Черт возьми, прекрати придумывать ему оправдания».
На протяжении всего дня я была полностью поглощена мыслями, почему он это сделал, как у него получилось это провернуть, и перечитывала все те сообщения, что он посылал мне на протяжении всего времени.
Это могло быть сделано просто для того, чтобы поддерживать со мной общение, чтобы войти со мной в контакт, и в конце концов, превратить меня в более покорную пленницу, особенно если бы я была уверена, что он на моей стороне.
Я так хотела верить, что он вел игру против своего отца. Но, несмотря на то, как бы я не желала этого, это не могло быть правдой.
В моей голове зазвенел тонкий голосок: «Тогда как ты объяснишь то, что узнала?»
Я откинулась на подушки. Это было правдой. Просто часть меня знала это точно. Называйте это как хотите: абсолютным абсурдом или женской интуицией. Я верила, что он писал мне потому, что я была первой посторонней, кого он допустил в свой мир — не входившей в семейство Хоук.
Эти мысли действовали мне на нервы.
Когда мы были наедине, когда не ругались и не спорили, между нами воцарялось спокойствие. Некая связь.
Закрыв глаза, я мысленно вернулась к вынужденному обещанию, которое мне дал Кестрел. То, как потемнели его глаза от осознания тайной причины, когда я упала в его объятия от настигшего меня приступа вертиго два дня назад.