Трудно отнестись серьезно, относишься с поэтической вдохновенностью к какому-нибудь двадцатиэтажному Кливландскому отелю, про который жители говорят: здесь ему тесно (совсем как в трамвае — подвиньтесь, пожалуйста), поэтому его переносят отсюда за десять кварталов к озеру.
Но ни временные, ни стандартизированные постройки не идут в сравнение с жильем низших по заработку рабочих.
Стандартизированный дачный домишко в сравнении с их жилищем — Зимний дворец. Я смотрел в Кливлэнде вытянувшиеся вровень с трамвайной рельсой хибарки негров. Негров с лежащих здесь же в безмерной канаве бесчисленных рокфеллеровских заводов масел.
Грязные, с выбитыми стеклами, заклеенными газетами, с покосившимися, слезшими с петель дверьми.
А главное без всяких надежд при теперешних американских условиях перелезть во что-нибудь лучшее.
Когда еще вырастут в миллионы коммунистов эти отделы рабочей партии?
Когда еще вырастут в солдат революции эти чикагские пионеры?
Когда, не знаю — но раз есть, то вырастут.
[1926]
Американское кое-что. Впервые — журн. «Красная нива». М., 1926, № 10, 7 марта. Напечатано вместе с фотографией: «Вл. Маяковский на одной из улиц Нью-Йорка».
Написан, очевидно, специально для еженедельника в феврале 1926 года и представляет сокращенный вариант третьей части книги «Мое открытие Америки», которая опубликована была в февральской книжке журнала «Красная новь» за 1926 год. Перепечатка этого очерка в еженедельном массовом приложении в газете «Известия» не только свидетельствовала об особом интересе советской общественности к американским очеркам Маяковского, но и неизмеримо расширяла читательскую аудиторию.