Сорваться бы, подбежать к седоку, повиснуть на шее…
Нельзя!
Что дозволено ребенку, не дозволено взрослой женщине.
Акио спешился, раздраженно отмахнулся от подбежавших слуг и советников и огляделся, выискивая кого-то в толпе. Сердце пропустило удар. Мия вдруг вспомнила, что на ней самое простое кимоно, да и волосы уложены довольно небрежно — не было ни времени, ни повода прихорашиваться.
Но тут взгляд Акио остановился на ней, и все стало неважным. Потому что под его взглядом Мия ощутила себя самой красивой и желанной женщиной в мире. Стало жарко, голоса людей рядом слились в неясный гул. Задыхаясь от счастья, Мия шагнула навстречу своему даймё и господину. Больше всего ей хотелось сейчас прикоснуться к нему, обнять, прижаться щекой к щеке.
Они остановились на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Мия поклонилась, как положено по этикету.
— С возвращением, господин. Я очень ждала вас.
— Мия… — Он замолчал, словно боялся, что голос подведет его. — Я привез тебе подарок.
Подарком оказалась шкатулка с поющими хрустальными цветами. Мия откинула крышку, и комнату наполнили нежные звуки флейты. С третьего такта в тон флейте зазвенели цитры. Девушка подняла изумленный взгляд на Акио.
— Господин, это же…
Он кивнул.
Музыка, под которую зимой Мия выиграла состязание и свой спор с Акио.
— Станцуй для меня, Ми-я, — хрипло попросил он.
Она была не готова. Не одета, как полагается, не разминалась, не танцевала больше месяца. У нее не было с собой вееров. Но разве это важно, когда мужчина так смотрит и просит: «Станцуй»?
Шкатулка осталась на полу в углу. Хрустальные цветы распускались, раскрывали лепесток за лепестком и пели. В звон струн и жалобный голос флейты вошел еле слышный ритм барабанов, похожий на перестук дождевых капель по крыше. Мия вышла в центр комнаты, вскинула руки.
Осторожные, исполненные робости движения. Тело — тростник на ветру, руки — поникшие над водой ветви ивы. Она ступала, словно только училась ходить, словно каждый шаг был шагом в пропасть. Как птенец, впервые расправляющий крылья, чтобы вылететь из гнезда. Страх и нетерпение. Мечта вырваться, вырасти борется с желанием сохранить себя, остаться. Но чтобы родиться для новой жизни, нужно умереть в старой…
Так умирает куколка, становясь бабочкой.
Голос флейты, голос струн взбирался все выше, уводил куда-то вдаль, звал, требовал выйти за рамки. Движения Мии становились плавней, уверенней. Птенец расправлял крылья, бабочка рвалась наружу из кокона. На высшей ноте девушка замерла с протянутыми вперед в жесте мольбы руками и в упор посмотрела на единственного зрителя, наблюдавшего за ее танцем.