— Пожалуйста,— взмолилась я, — позволь мне посмотреть на небо в последний раз.
Мне нужно было выиграть немного времени, чтобы найти какой-нибудь выход. И если это действительно был конец, я не хотела умирать в темноте, задыхаясь в тумане страха и отчаяния. Я хотела последний вдох свободы, наполненный океаном, прибоем и морским воздухом. Я хотела закрыть глаза и притвориться, что это — воскресный день, и что я — маленькая щербатая девочка, собирающая ракушки с МаМаЛу.
Наступила тишина. Я не слышала голоса своего похитителя и не видела его лица, в моей голове не было никаких картинок, только темное присутствие, словно позади меня застыла гигантская кобра, готовая напасть. Я задержала дыхание.
Он убрал мешок, и я почувствовала на лице ночной воздух. Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы найти луну. И вот она — прекрасный кусочек серебра в форме полумесяца, в точности такая, какую я видела, когда была ребенком и засыпала под сказки моей МаМаЛу.
«Ты родилась в тот день, когда облака были большими и раздутыми от дождя,— говорила няня, гладя мои волосы. — Мы готовились к шторму, но солнышко выглянуло сквозь тучи. Твоя мать поднесла тебя к окну и заметила золотистые пятна в твоих маленьких серых глазах. Они были такого же цвета, что и небеса в тот день. Вот почему она назвала тебя Скай, любовь моя».
Я не думала о своей матери много лет. У меня нет никаких воспоминаний о ней, ведь она умерла, когда я была маленькой. Я не знала, почему я подумала о ней сейчас. Возможно, потому, что через несколько минут, и я буду мертва.
Меня пронзила мысль: а что, если я увижу свою мать на другой стороне. Что, если она поприветствует меня, как случалось с теми людьми на ток-шоу — с теми, кто утверждал, что был там и вернулся. А что, если ли та, другая сторона существует.
Я могла увидеть сумеречные огни высоких кондоминиумов в гавани, поток машин к центру города напоминал красную змею. Мы были на пустынной пристани возле залива Сан-Диего. Я подумала о своем отце, которого я убеждала не беспокоиться, просто позволить мне быть, дышать и жить. Я была единственным ребенком в семье, и он уже потерял мою мать.
Я представила, что он ужинает во дворе, на утесе, откуда открывается вид на тихую бухту в Ла-Хойе. Он в совершенстве владел искусством пить красное вино, не намочив усы. Он использовал свою нижнюю губу и по-особому наклонял голову. Я буду скучать по его густым седым усам, хотя и протестовала каждый раз, когда он меня целовал. Три раза в щеки. Левая, правая, левая. Всегда. Неважно, спустилась ли я просто позавтракать или отправляюсь в кругосветное путешествие. У меня шкафы были забиты дизайнерскими туфлями, сумками и безделушками, но именно по этому, я и буду скучать. По трем поцелуям от Уоррена Седжвика.