Вскочив на ноги, она повернулась к нему лицом.
— Сукин ты сын. Как смеешь ты меня судить? — Она пнула его по колену, с такой силой, что даже с его ростом, он должен был пошатнуться.
Не успела Делейни моргнуть, как оказалась спиной на кровати. Снова. Пропади все пропадом! Она дралась и извивалась изо всех сил. Это уже чересчур. Перебор!
Она потянулась к его очкам, намереваясь снять их и надавить на глаза. Но он отодвинулся за пределы ее досягаемости, прежде чем она смогла их коснуться.
Обхватив запястья, он завел руки ей за голову. Затем залез на кровать, лег на бок и придавил ее ноги к матрасу своим твердым бедром.
— Отпусти меня!
— Чтобы ты выдавила мне глаза? Ну уж нет.
Он взял ее за подбородок свободной рукой и прижался к губам.
Делейни укусила его. От вкуса его крови она резко пришла в себя. Глупо, Делейни. Идиотски глупо вновь его заводить.
Но к ее изумлению похититель рассмеялся теплым, звучным смехом. Подозрительно мило. Внезапно он переместился губами к ее виску, осыпая нежными, словно капли дождя, поцелуями, а затем поднял голову и посмотрел на нее, слизывая с губы кровь.
Она уставилась в ответ.
— Я тебя не понимаю.
Он слабо улыбнулся.
— Не удивительно. К счастью я тебя хорошо понимаю.
Она настороженно хмыкнула.
— Это вряд ли.
— Я ведь знаю, как тебя свести с ума, так? И гнев намного приятнее страха, правда, Кареглазка?
Он наклонился и поцеловал ее в щеку, оставляя ее, потерявшую дар речи, пялится в темный потолок.
— Ты хотел меня разозлить?
— И это сработало. — В его голосе она расслышала пренебрежение, а затем, когда он провел языком по ее ушку, задрожала.
Из-за чего гнев вспыхнул с новой силой. На его слова, которые задели за живое. И на себя за то, что позволила себя разозлить и потерять контроль. Делейни вновь попыталась на него напасть.
— Ненавижу тебя.
— Знаю. — Свободной рукой он отодвинул кружевную чашечку ее бюстгальтера в сторону, освобождая грудь, и втянул в рот обнаженную плоть.
Делейни ахнула от вспыхнувшей страсти, пришедшей на смену гневу. Как ей был ненавистен этот контроль похитителя над ее телом. С такой силой он одной левой уложит ее на спину.
Стоило ему прикоснуться, и Делейни таяла, как мороженое на солнце. Ей становилось не по себе. Он мог заставить ее хотеть…
Она выгнулась от чистейшего удовольствия, когда он кружил языком вокруг напряженного соска.
— О, Боже, не останавливайся.
Последний раз мягко потянув сосок, он выпустил его изо рта и подул, охлаждая влажную плоть, а затем переключился на другой, освобождая из плена белья и втягивая в рот жаждущую внимания вершинку. Делейни почувствовала, как он скользит рукой по ее плоскому животу, проникая под брюки. Хотя разумом она была против, тело жаждало этого. Отчаянно.