Однако не торопитесь осуждать нравы Староеврейской. В тяжелые времена войн, погромов и эпидемий евреи жили недолго. Часто умирали младенцы, особенно перворожденные, унося с собой и юных матерей. Мистики уверяли, будто на небесах скопилось слишком много душ, называемых «нефеш», которые долго не находят подходящего тела. Поэтому каждый должен как можно раньше дать новую жизнь, чтобы душам не рожденных малышей не пришлось скитаться. Еврейская любовь была такая странная, рассчитанная по таблицам, привезенным из Вавилона: семь дней нечистых, семь дней чистых, когда нельзя даже прикоснуться к законной супруге, и что остается после всех этих вычетов?
— Плотские страсти иссушают мозг — говорил в старости Давид Алеви, и это поучение вполне могли б, переведя с иврита на латынь, вывесить католики у входа в недавно открытую Коллегию иезуитов.
Саббатианцы предлагали иное. То, что началось в еврейских общинах многих городов Галиции и Подолии в 1660-70-е годы, явилось первой сексуальной революцией, заставившей по-новому взглянуть на отношения мужчины и женщины, увидеть в них не только земное — но и мистическое. Шабтай Цви говорил, что каббалисту невозможно познать мир, не познав женщины, потому что ивритский глагол «ладаат» означал и первое, и второе. Но, раз это касалось только евреев, народа замкнутого и загадочного, то вы, разумеется, считаете, будто эта революция произошла на 300 лет позже, в студенческих общежитиях Парижа и американских кампусах, а не в пределах Жидивской брамки Львива. Красиво написано о любви в «Шир-ха ширим», «Песни песней», приписываемой царю Шломо, полюбившему рыжую Шуламит, обожженную жарким израильским солнцем в виноградниках. Поставили братья ее стеречь созревающие грозди, но вместо этого Шуламит приходила, намазавшись розовым маслом, к возлюбленному. Ягоды склевали птицы. Шуламит умерла у него на руках.
Лобзай меня лобзаниями жгучими, читает Мендель «Шир-ха — ширим», и щеки его разгораются. Год за годом его учил отец, что не о страсти эта поэма, но о союзе еврейского народа, изображенном в образе красавицы Шуламит, с Б-жественной мудростью, представленной самым умным из всех царей прошлого, Шломо. И все слова в «Шир-ха-ширим» следует толковать каббалистически. Другая там любовь, другая…
Но Мендель не соглашался. Именно о той любви, плотской, ему хотелось знать, а вовсе не об эзотерической трактовке. Грешно, до сожжения целых городов, любили древние евреи. Ругались с фараонами, уходили в добровольное рабство, терпели адские муки, размышлял вечером Мендель Коэн, и все из-за любви. Даже Израиль потерян моими предками потому, что цари потакали женам-язычницам. Но почему теперь мы стали такими мрачными аскетами? Почему боимся любить?