– Выпустите меня отсюда! – для порядка крикнул он. – Или хотя бы брюкву отдайте. Я без неё, может быть, скучаю. Особенно живот скучает, уже булькает от скуки.
Проходящий мимо подземный гном ударил по решётке древком копья.
– Спокойно, что ты психуешь!
Стукнуть тюремщика Толстый не мог, зато мог дразнить и издеваться.
– Отдай брюкву, гад!
Гном размахнулся, Толстый отскочил от решётки.
– Беее!
Он показал язык его уходящей спине.
– Имей в виду, брюква отравлена!
Гном ничего не ответил.
– Придурок! – поставил победную точку Толстый.
Оказавшись за решёткой, Толстый особо не расстраивался. Он в принципе находил это занятие, расстраиваться, бессмысленным и неинтересным. Напуганным он не был тоже. После того, как медведь и великан подрались за право его съесть, пугаться каких-то гномов, пусть мрачных, несерьёзно.
– Что шумишь?
Толстый обернулся. В темноте камеры что-то зашевелилось. На деревянной лавке лежал гном, в такой истрёпанной одежде, что Толстый с первого взгляда принял его за кучу старых тряпок. Куча оказалась с начинкой. Гном с кряхтеньем сел.
– Чего расшумелся? За что тебя сюда?
– Ни за что, – с абсолютной уверенностью сказал Толстый. – Они психи какие-то, хватают всех подряд. Привет, я Толстый, – он протянул руку.
– Ну а я Прохор. Ты недавно, что ли? Так-то мы тут все ни за что.
Руку ему Прохор не пожал, но встал и прошёлся вокруг Толстого, оглядывая его одежду. Местами порванная в драке, по сравнению с тряпками Прохора она выглядела только что сшитой.
– Да минут пятнадцать. Я, в общем, так, мимо проходил, решил заглянуть, а они вон как. А ты, я смотрю, здесь давно.
Толстый принюхался.
– Фу! Да, была бы здесь Белка, все бы уже строем в баню шагали.
– Что за белка? Дикая?
– Ужас до чего дикая. Познакомитесь ещё, что-то мне подсказывает. А ты никого из нашей деревни не видел?
– Из какой вашей деревни?
– Ну, из нашей, из какой же ещё.
– Называется она как?
Прохор начал улыбаться.
– Есть Старая, есть Новая. А недавно просто деревня называлась.
Прохор засмеялся, смех перешёл в кашель.
– Да ты сам деревня! Тут знаешь, сколько гномов. И что, все должны знать вашу деревню без названия? Я вот из Деревни Под Холмом.
– А я тогда из деревни в лесу.
– Да тут все почти в лесу живут. Жили. А ты что натворил, что тебя в камеру засунули?
– Да ничего я не натворил. Я же говорю, зашли мы просто сюда.
Прохор, наконец, понял, что Толстый не шутит и от удивления сел обратно на лавку.
– Зашли?
– Ну.
– В шахту?
– В шахту, если это так называется.
– Сами?
– А что ж не сами, ноги-то ещё ходят.
Толстый показал ногу.
– Зачем?