Но не об этом сейчас думать надо, не в рассуждения о людских характерах вдаваться.
Молодой двухбережник снова сел, а Ярла, наоборот, встала со скамейки и по коридору прошлась. Старший, похоже, на её счёт уже сообразил кое-что – значит, о городских делах осведомлён, знает, что старшины сумеречного охотника пригласили. Острый Ярлин слух уловил шёпот за спиной – вопрос молодого, и ответ старшего. Не все слова, но одно отчётливо: «Убийца».
А-а, вот как. Ну, пускай. Пускай для них, для святош, убийца. Им, с их милосердием показным, положено таких, как Ярла, недолюбливать, убийцами называть. В их духе самим себе противоречить: вроде, и ночные твари им – злые демоны, но и те, кто истребляют их, тоже так себе людишки, убийцы. А вот встретился бы этот святой брат тёмным вечерком с упырём один на один или с оборотным зверем – что бы тогда запел?
Но невольно мелькнула догадка: может, истинная-то причина неприязни святых братьев к видунам – другая, не одно ханжество тут? Может, когда-то и как-то, а когда и как – неведомо, просочилась в круги двухбережников правда о сумеречных охотниках… и о ларвах. И теперь братья всеми силами стараются от широкой огласки эту правду скрыть. И чем меньше люди с видунами дела иметь будут, тем двухбережникам спокойнее. С них станется: лучше лишнюю человеческую жизнь ночным тварям в жертву принести, чем правду, которая от их собственной отличается, на волю выпустить.
Когда-то, говорят, очень давно, до появления веры Двух Берегов, другие были времена. Видуны, не таясь, с теми, кто в их знание проникнуть хотел, этим знанием делились. Но давно те времена миновали… Видунов мало, а двухбережных братьев и приверженцев их учения – большинство. Сила и власть на их стороне.
Но вспомнился опять фейренский школьный учитель, брат Тирен. Известно ему было, что Бирги, отец и дочь – видуны, но никакой неприязни от него никогда ни Ярла, ни Ольмар не знали. Даже наоборот: бывало, в гости Тирен заходил, с отцом болтал по-дружески. Всё-таки, наверное, в каждом случае от человека зависит, будет ли он неприязнь и высокомерие проявлять, или нет. От самого́ человека, а не от того, носит он двухбережную рясу или нет. А насчёт осведомлённости святых братьев, знают они правду про ларвов или нет, только гадать можно. Если и знают откуда-то, то не все, наверное, а самая верхушка, те, которые в норвейрской Первообители сидят, чья власть на двухбережные братства всех Западных княжеств распространяется. А вот этому, с благообразным лицом и дикими глазами, вряд ли какая-то «другая» правда известна. Для него только одна существует, своя. Всё остальное – отступничество, ересь, искоренению подлежит.