– А мне ее жалко, – вздохнула мама.
– А мне Леву жалко, – подхватил папа.
– А мне никого не жалко, – сказал Алешка.
Все удивились, но опять ему никто не возра-зил. А он ехидно добавил:
– Нам надо с Таньки денег содрать символически, на ее прокорм.
В общем, в один прекрасный дождливый день Алешка надел свой рюкзачок с личными вещами и уехал с Чашкиными в их экологически чистое имение. На целую неделю.
В доме сразу стало пусто, тихо и скучно. Тем более что мы даже по мобильникам общаться с ним не могли. Потому что Ираида Андреевна нас предупредила:
– Мобильники я у них конфискую. Раз уж мы на рождественских каникулах будем в Италии, ребята должны освоить английский язык углубленным методом. – Я, правда, не совсем понял: едут в Италию, а учить будут почему-то английский язык. – Всю неделю мы будем общаться только на языке Шекспира.
Что называется «фейсом об тэйбл». Алешка, по-моему, кроме этой лаконичной фразы знает только «герл», «э пенсил» и «йес-обэхаэс». Но ничего, если будет трудно, он там их живо научит жестами общаться.
А маме, чтобы она не волновалась, Ираида пообещала, что время от времени Алешка будет давать эсэмэски о своем крепком здоровье и хорошем настроении.
– А я его послания, – добавила она, – стану контролировать, чтобы ваш фантазер вас чем-нибудь не напугал.
«Правильнописанием», например.
– Вы очень этим нас обяжете, – вежливо сказала мама.
А папа, как ни странно, ничего по этому поводу не сказал. И я опять подумал, что они с Алешкой знают больше, чем мы с мамой. И с Танькой тоже.
С отъездом Алешки наши оперативные дела как-то затухли. И раздувать их пока не было смысла. Танька проверила на наличие (вернее, на отсутствие) весь лицейный запасник, и мы имели полный список исчезнувших рисунков. Никишов снял наружное наблюдение за банками, потому что до очередной выплаты пенсий, как мы установили, оставалось еще недели две.
Так что делать по этим направлениям было нечего. Алешка-то что-нибудь придумал бы, а вот без него в делах наметился застой. Меня даже немного удивило, что он так легко все бросил и уехал развлекаться на квадроциклах под яблонями, между мангалами. Но вот когда от него пришла первая эсэмэска, меня осенило: он ведь туда работать поехал, разведчик наш.
И вот пришла его первая «радиограмма», шифровка такая. От которой все мы немного прибалдели. Впрочем, прибалдели не все. А которые прибалдели, те ненадолго.
Вот ее подлинный текст (с уточненным «правильнописанием»):
«Привет от фазаньих курочек. Здесь много картин природы. Яблок нет. Зато есть всякие разные вещи. Алекс».