— Тоня, как можно! — Возмутился Михаил, заспешив вслед за убегающими девчонками вместе с Николаем — но тот не особо торопился, опытным взглядом приметив, что погоня скоро заглохнет, а значит появится возможность поговорить наедине.
— Хана затее, — оставшись на земле, констатировал Максим, потирая коленку.
— Бруня, — задумчиво почесал затылок Федор. — Боевой Робот Убийца… Ня?
— Какой там боевой, сейчас бантик на шею наденут и что-нибудь розовое сошьют, — махнул рукой тот.
— Так ведь «Ня»?
— Вы о чем? — Заинтересованно спросил Семен, помогая Максиму подняться.
— Да мы хотели щенка в пилоты боевого робота. А теперь уже все, — все с грустью посмотрели на угол дома, за которым скрылась банда похитителей.
— А это будет работать? — Неподдельно загорелся он взглядом.
— Разумеется, — покровительственно кивнул Максим. — Федор — мастер, я ведь говорил.
Рекомый важно надул щеки. Но затем, встретив ироничный взгляд, решил просто выставить правую ногу чуть вперед и гордо поднять подбородок.
— А обязательно щенка?
— Да не особо, — ответил Федор, явно почуяв за интересом деловое предложение. — Главное — хоть какая-то обучаемость.
— Я на секунду! — Мигом сорвался Семен и почти столь же стремительно вернулся, на этот раз с коробкой чуть меньше. — Вот. — шмыгнул он грустно, открывая крышку.
Внутри обнаружилась крупная белая мышь.
— Дрессированная! — Осторожно погладив, с любовью произнес он. — Лабиринт проходит только так! Только в университетское общежитие с ней нельзя. А дома следить некому. Возьмете? — Просительно глянул он на друзей.
— Возьмем, — с подобающей торжественностью принял коробку Федор.
— Ты будешь гордиться ей, — похлопал по плечу Максим.
— Первая мышь пилот! — добавил его брат.
— Я буду звать ее МРАК[1]!
— Ее Лучинкой зовут.
— Ну или Лучинкой, — довольно согласились с ним.
* * *
Взрослые, между тем, остановились перед неодолимой для степенных и образованных людей преградой — лезть за девчонками в штаб на дереве, конечно же, было довольно несложно, но крайне несолидно при свидетелях. Так что погоня ограничилась грозными заявлениями и обещанием лишить сладкого. И хоть наверху тревожно притихли, переживая будущие санкции, но назад не спустились. Потому что дружба — она дороже! Хотя, судя по слегка жалобному поскуливанию, дружба пока была односторонней, но в этой семье определенно знали толк в таких отношениях.
— Так что за конкурсы за двести миллионов? — Николай мягко отвел Михаила в сторону, приглашая на прогулку по тропинке вокруг дома.
— Совершенно бестолковая идея, — обреченно махнул тот рукой. — И началась бестолково и завершится не лучше, чувствует мое сердце. Может, зайдем в дом? — Зябко переступил он с ноги на ноги, обутые в домашние тапочки.