Коробка огромного помещения тоже имела на редкость удачное расположение — прямо посередине этажа, оттого имела три лишних входа со стороны коридора. Два из них обычно были закрыты изнутри, но вчера я предусмотрительно пододвинул засов так, что язычок его на миллиметр выскользнул из петли.
— Приветствую всех! — Зычно поздоровался я со спинами конкурсанток.
Грянул гром «прыжка на месте с разворотом», - и каблуки не помешали.
— Г-хм, — откашлялся я, подбирая правильные слова — такие, чтобы чувству самосохранения понравились.
Просто они так смотрят… Недобро… А теперь идут… Медленно… Все ближе… И ближе…
— Смирно!!! — Рявкнул я.
В дверях мелькнуло удивленное лицо физрука.
— Для получения наград! По р-росту! Шагом! Арш!
Физрук дрогнул и тоже потянулся к стихийно образующейся линии.
— С каблуками в начало строя! — Добавил я порядку.
Физрук развернулся и замаршировал обратно. А и отлично — на него медальонов все равно не дали.
— Равняйсь! Смирно! — Прохромал я мимо бессмысленно-воодушевленных лиц. — Поздравляю с прохождением конкурсного отбора!
— Ура! — прогремело под потолком.
— Каждая из вас признана прекраснейшей! Несравненной! — Вещал я вдохновенно, подбираясь к началу строя. — И для каждой мы приготовили достойную награду! — Воздел я руку над головой.
— Ура!
Линия слегка изогнулась, отражая любопытство хвоста к процессу награждения. Но одергивать я не стал — вместо этого выудил плоский короб из специального крепления на внутренней стороне костюма.
— «Рассветные медальоны» из серебра и аметистов! — раскрыл крышку, демонстрируя несколько десятков цепочек, неплотно обернутых вокруг шести рядов и пяти колонн декоративных гвоздиков.
— Ох-х! — Прошелестело по строю восхищение от крупных сине-розовых камней в изящной огранке и цепочки, сплетенной тройным кордом.
Или же — что это какой-никакой, а настоящий артефакт с собственным запасом сил! А может, от всего одновременно. Но главное — на лицах играли улыбки, предвкушение, радость и восторг.
Я медленно шел от одной девушке к другой, позволяя забирать свою награду самостоятельно — кое-кто, правда, намекал лукавой улыбкой, чтобы я самолично застегнул цепочку, но тут я указывал на трость, и мне все прощали.
— А это что? — перешептывались подруги, всматриваясь в глубину драгоценности.
Вихрь слов уже донес до каждой из них манящее слово «артефакт», и хоть все знали цену даже самым простеньким вещицам, названиями мало кто интересовался. Слишком много их, этих названий — все изделия в чем-то уникальны, даже из одного ряда, оттого мастера норовили дать им свои имена. Папа Миша этого крайне не одобрял. Хотя даже сейчас, из всей серии смастеренных на быструю руку медальонов (цепочки все до единой покупные, а камни — осколки одного большого) были разные по силе, однако все получили от мастера старое имя.