Создатель собственного жанра, оригинально развивавший традиции фольклора, сатиры, гражданской лирики в песенном искусстве, не был допущен ни к литературе, ни к музыкантам. Весь океан его творчества был принят «без подписи и печати», уходил к народу напрямую, без официальных фильтров. При сознательном попустительстве добрых руководителей Высоцкого долгие годы кормил народ – и благодарностью душевной, и материально, заодно исцеляя поэта от официального непризнания…
Высоцкий удивительно скромно держал себя в литературной среде, восхищался поэтами так, как будто сам не написал ни строчки. На наших таганских праздниках часто можно было видеть: Володя и Андрей Вознесенский, Володя и Евгений Евтушенко, он рядом с Окуджавой, Ахмадулиной, Кимом, Искандером… Если ничего не знать, то очевидно, что они – творцы, а он – их пламенный почитатель, и всё. Как-то так вышло, что все дружно сошлись на мысли о талантливом певце особых песен, профессионалы безмолвно единогласны в вопросе вторичности поэтического и первичности песенного дара у артиста Высоцкого. Почему же Володю это не бесило? Или он умел так скрывать? При его редком чувстве собственного достоинства, при его ранимости, любви к справедливости, при его точном знании того, кто он сам и что он для поэзии России конца нашего века…
Был такой разговор между Володей и Н.Р.Эрдманом на читке интермедии к «Пугачеву» Есенина в репетиционном зале Таганки. Это, к счастью, даже записано на пленку: чтение Эрдмана и разговоры после чтения. Драматург обратился к Высоцкому с вопросом о его песнях: как вы пишете, мол, Володя… А тот ему: на магнитофон, Николай Робертович, а вы, мол, как? «А я – на века», – ответил Эрдман. Володя не продолжил, он вместе с нами смеялся и радовался…
В начале семидесятых у Володи была встреча с Межировым, Самойловым и Слуцким. Он вернулся с этого свидания буквально оглушенным, взахлеб пересказывал детали. Как они, живые классики поэзии, его выслушали, затем обсуждали – на предмет возможных публикаций. Как они неслыханно образованны, как божественно одарены. И что в конце долгой беседы запросто цитировали Володины строчки, прозвучавшие вначале, будто бы их зубрили загодя наизусть… Более всего автор был смущен их, поэтов, изумлением… в свой адрес. Они подарили ему анализ его большого, как оказывается, таланта. Они исчисляли звуки, живопись, строй, стиль песен удивительным языком поэтоведения. Большие мастера сопоставляли элементы эстетики Высоцкого с примерами других времен и других народов… Кажется, этот день одарил Владимира открытием в себе поэтической родословной. Словно свершился обряд рукоположения в Поэты и – связалась связь времен…