.
Болезнь, которую он предчувствовал, все-таки настигла Молли. Развитие ее не было тяжелым или бурным, так что смертельная опасность девушке не грозила, тем не менее недуг оказался продолжительным и буквально лишал ее последних сил, коих с каждым днем оставалось все меньше, пока наконец ее отец не начал опасаться, что Молли превратится в хронического больного или даже инвалида. Впрочем, сообщить что-либо определенное или тревожное Синтии не представлялось возможным, и в письмах к дочери миссис Гибсон обходила эту тему молчанием. «На Молли подействовала перемена погоды с наступлением весны» или «Молли изрядно переутомилась во время своего пребывания в Холле и сейчас отдыхает» – подобные фразы никак не отражали действительного состояния Молли. Кроме того, как втайне признавалась себе миссис Гибсон, было бы жаль испортить Синтии все удовольствие, посвятив ее в подробности болезни Молли, хотя рассказывать в общем было нечего, поскольку один день был похож на другой. Но так случилось, что леди Гарриет, которая при первой же возможности приезжала посидеть рядом с Молли, – поначалу против воли миссис Гибсон, а впоследствии с ее полного согласия, к чему ее подтолкнули собственные резоны, – написала письмо Синтии, причем на эту мысль ее навела миссис Гибсон. Вот как все произошло.
Однажды, когда леди Гарриет на несколько минут заглянула в гостиную после того, как навестила Молли, она сказала:
– Право слово, Клэр, я провожу столько времени в вашем доме, что мне, пожалуй, пора завести здесь свою рабочую корзинку для рукоделия. Мэри заразила меня своим трудолюбием, и я решила вышить маме чехол на скамеечку для ног. Это станет для нее сюрпризом, ведь если я начну трудиться над ним у вас, она ничего об этом не узнает. Вот только я нигде не могу найти золотого бисера, который нужен мне для анютиных глазок. А Холлингфорд, который, несомненно, готов прислать мне луну с неба, если я попрошу его об этом, не отличит…
– Моя дорогая леди Гарриет! Вы забываете о Синтии! Подумайте о том, с каким удовольствием она сделает для вас что угодно.
– В самом деле? В таком случае она испытает его предостаточно. Но имейте в виду, что это вы поручились за нее. Пусть она купит мне еще и шерсти. Однако же я, очевидно, очень добродетельна, если могу доставить такое удовольствие соотечественнице. Нет, серьезно, вы действительно полагаете, что я могу написать ей и дать несколько поручений? Ни Мэри, ни Агнессы в городе нет…
– Я уверена, что она будет в полном восторге, – заявила миссис Гибсон, которая не могла не принять во внимание тот отблеск аристократической славы, который непременно упадет на Синтию, если она получит письмо от леди Гарриет, находясь в гостях у Киркпатриков. Итак, она дала адрес, и леди Гарриет написала. Вся первая часть письма была посвящена извинениям и поручениям, но затем, ничуть не сомневаясь в том, что Синтия прекрасно осведомлена о состоянии здоровья Молли, она написала: «Сегодня утром я видела Молли. До этого мне дважды не разрешили повидаться с нею, поскольку она была слишком больна, чтобы принять даже кого-либо из членов собственной семьи. Как бы мне хотелось, чтобы мы заметили в ней перемену к лучшему, но с каждым разом она выглядит все более увядшей, и я боюсь, что мистер Гибсон полагает ее недомогание чрезвычайно тревожным».