Через день после того, как письмо было отправлено, Синтия вошла в гостиную своего дома с таким видом, словно не далее как час тому покинула ее. Миссис Гибсон дремала, делая вид, что читает; она провела у Молли бо́льшую часть утра и теперь, после собственного плотного обеда и попыток больной изобразить, что она тоже отужинала рано, сочла, что имеет право на некоторый отдых. Она вздрогнула и проснулась, когда в комнату вошла Синтия.
– Синтия! Дитя мое, как ты тут очутилась? Ради чего, во имя всего святого, ты приехала? Мои бедные нервы! Пульс у меня тоже неровный и трепетный, что неудивительно, учитывая, сколько треволнений мне пришлось пережить. Но почему ты вернулась?
– Из-за тех самых треволнений, о которых ты говоришь, мама. Я ведь даже не подозревала… ты ничего не писала мне о том, что Молли очень сильно больна.
– Вздор. Прошу прощения, моя дорогая, но это сущие пустяки. Болезнь Молли вызвана нервным перенапряжением, как говорит мистер Гибсон. Нервическая лихорадка. Но ты должна помнить, что нервы – это всего лишь выдумка, и Молли уже поправляется. Какая жалость, что тебе пришлось расстаться со своим дядей! А кто сказал тебе насчет Молли?
– Леди Гарриет. Она написала мне что-то о шерсти…
– Я знаю, знаю. Но тебе уже давно следовало бы знать, что она всегда преувеличивает. Хотя уход за больной буквально вымотал меня. Пожалуй, это даже к лучшему, что ты приехала, дорогая. А теперь мы с тобой спустимся в столовую, пообедаем и ты расскажешь мне все новости из Гайд-парка. Вот сюда, в мою комнату… в свою, пожалуйста, не заходи – Молли так обостренно реагирует на шум!
Пока Синтия обедала, миссис Гибсон забросала ее вопросами:
– А как там твоя тетя, у нее прошла простуда? А Хелен, она уже окончательно выздоровела? Маргаретта, разумеется, прелестна, как всегда? А мальчики сейчас в Хэрроу, полагаю? А мой давний любимчик, мистер Гендерсон?
Несмотря на все усилия, ей не удалось сделать так, чтобы последний вопрос прозвучал вполне естественно; тон ее голоса изменился, и в нем прозвучало нетерпение и тревога. Синтия ответила не сразу. Она медленно и со всеми предосторожностями налила себе воды в бокал, после чего сказала:
– С моей тетей все в порядке, Хелен окончательно выздоровела и чувствует себя прекрасно, а Маргаретта и впрямь очень мила. Мальчики действительно уехали в Хэрроу, а мистер Гендерсон, насколько я могу судить, жив и здоров, потому как сегодня должен был отужинать у моего дяди.
– Поосторожнее, Синтия. Смотри, как ты нарезаешь этот пирог с крыжовником, – с явным неудовольствием заметила миссис Гибсон; впрочем, подобная реакция была вызвана отнюдь не нынешним поведением Синтии, хотя оно и давало ей возможность выпустить пар. – Не представляю себе, как это ты решилась свалиться нам как снег на голову. Не сомневаюсь, что этим ты изрядно рассердила своих дядю и тетю. Не удивлюсь, если они больше не пригласят тебя.