– Ну и как тебе наш новый родственник?
– Трудно сказать. Думаю, что он очень мил, но в целом довольно скучен.
– А я считаю его совершенством, – к удивлению Молли, заявил мистер Гибсон, но уже в следующий миг она поняла, что сказано это было с нескрываемой иронией. Добрый доктор тем временем продолжал: – Ничего удивительного, что она предпочла его Роджеру Хэмли. Какие парфюмы! Какие перчатки! А уж прическа и шейный платок!..
– А теперь, папа, ты несправедлив к нему. Он не так-то прост. Сразу видно, что у него есть чувства и он чрезвычайно увлечен ею.
– Как и Роджер. Однако, должен признаться, я буду очень рад, когда она выйдет замуж. Она из тех девушек, которые постоянно крутят романы на стороне и обладают способностью проскользнуть у мужчины между пальцев, если он проявит хоть капельку невнимания. Как я говорил Роджеру…
– Так ты видел его уже после того, как он побывал здесь?
– Я встретил его на улице.
– Ну и как он?
– Не думаю, что ему пришлось пережить самые приятные мгновения в своей жизни, но он вскоре оправится. Он говорил разумно и смиренно, хотя и был достаточно немногословен. Однако же любой бы заметил, что он очень переживает. Не забывай, у него было целых три месяца на раздумья. А вот сквайр, насколько я могу судить, пылает негодованием. Он прямо-таки кипит от гнева: кто-то посмел отвергнуть его сына! Похоже, вся тяжесть греха стала ясна ему только сейчас, когда он увидел, как это подействовало на Роджера. Право слово, за исключением себя самого, я не знаю ни одного благоразумного отца, а, Молли?
Каким бы еще ни был мистер Гендерсон, он оказался нетерпеливым и настойчивым возлюбленным; он желал обвенчаться с Синтией немедленно – на следующей же неделе или спустя еще неделю. Во всяком случае до наступления долгих каникул, дабы они могли немедленно уехать за границу. Приданое и прочие церемонии его решительно не интересовали. Мистер Гибсон, щедрый и великодушный, через пару дней после помолвки отозвал Синтию в сторонку и вложил ей в руки стофунтовую банкноту.
– Держи! Это тебе на проезд в Россию и обратно. Надеюсь, твои ученицы окажутся послушными.
К его удивлению и некоторому даже смятению, Синтия обняла его за шею и поцеловала.
– Вы – добрейший человек из всех, кого я знала, – сказала она. – И я не знаю, какими словами выразить свою вам благодарность.
– Если ты еще раз умудришься помять мне воротничок, я выставлю тебе счет за стирку. Особенно сейчас, когда я стараюсь выглядеть таким же опрятным и элегантным, как твой мистер Гендерсон.
– Но он вам понравился, не правда ли? – с мольбой осведомилась Синтия. – Потому что сам он от вас в восторге.