— Выглядит хуже, чем чувствуется... — бормочет она, тон ее голоса не успокаивает меня.
Я ненавижу уже то, что оно появилось. Ненавижу то, что позволил этому произойти.
— Только ты можешь получить удар и все еще выглядеть симпатичной, — говорю я, пытаясь глупо пошутить.
Что, черт возьми, я несу? Она начинает улыбаться, но затем улыбка тускнеет, превращаясь в сочувствующий хмурый взгляд. Я делаю шаг вперед, и ее лицо хмурится, губы дрожат в попытке не заплакать.
Я останавливаюсь.
— Эмили? Что такое?
Я обращаюсь к ней по имени. Ей нравится, когда я так делаю.
— Джай... — она медленно выдыхает через нос и убирает руку от щеки. Я пытаюсь не зацикливаться на гневе внутри меня, когда вновь вижу синяк, а вместо этого уделяю внимание боли в ее глазах.
— Череп...
Все мои внутренности ухают вниз. Слезы скапливаются в уголках ее глаз и проливаются быстрее, чем я когда-либо видел, а, уж поверьте мне, у меня было большое количество плачущих женщин.
— Он убил его, — задыхаясь, говорит она.
Я нахмуриваюсь.
— Убил кого?
Эмили икает и медленно придвигается ближе с расчетливой осторожностью. Не нравится мне это.
— Я так сожалею.
Сорвавшись с места, она сокращает расстояние между нами и оборачивает свои тонкие руки вокруг моей талии, утыкаясь лицом мне в грудь, пока я таращусь в стену над ее головой. Что, черт возьми, происходит?
— Джоэл, — она рыдает, ее голос приглушен тканью моей футболки. — Череп убил его.
Невозможно. Не верю ей ни секунды. Снова и снова она говорит мне, что сожалеет, но я ничего не чувствую. Что я должен чувствовать?
Я смотрю на грязный пол в ожидании того, что мои эмоции как-то отреагируют на ее слова.
Они не реагируют.
Минута проходит за минутой, а я стою в тишине. Мои кости болят. Появляется странное давление в груди, скручивающее мои жизненные органы. Физически я чувствую все, но эмоционально ничего... потому что не верю. Мысли и планы затопляют мой мозг, но я не могу сосредоточиться ни на одном — их слишком много. Не знаю, с чего начать.
Эмили гладит мою спину, пытаясь успокоить. Меня не нужно успокаивать. Не верю, что Череп убил Джоэла, ни на секунду.
— Думаешь, он говорит правду? — спрашиваю я, и она отстраняется, чтобы взглянуть мне в лицо.
Синяк расплывается на ее опухшей щеке, с каждой секундой становясь все темнее. Прежде чем вырвать кишки у Черепа, я заставлю его принести извинения за отметку на ее лице.
Глаза Котенка мечутся по моему лицу. На ее лице я вижу выражение… замешательства. Она оценивает меня, и, вероятно, задается вопросом, почему я не рыдаю безутешно прямо сейчас. Держу пари, она думает, что я психически ненормальный, цепляющийся за веру, что мой брат все еще жив, хотя Череп признался в его убийстве. Но она не видела его. Она не знает его. Череп и вся его компашка не в состоянии даже дотронуться до Джоэла. Готов на это поставить всю свою семью. Эмили съежилась при виде Тени, но Тень — ничто. В сравнении с моим братом он будет выглядеть сучкой.