— Я думаю, что он сумасшедший, — шмыгает она носом.
— Я не об этом спрашивал.
Она кивает, и ее глаза полны сочувствия. Ненавижу сочувствие. Эта эмоция свойственна людям, уверенным в твоей неспособности самостоятельно справиться с ситуацией. К черту сочувствие.
— Да. Думаю, он говорит правду.
— Хорошо.
Ее темно-коричневые брови, теперь уже более широкие, чем были при нашей первой встрече, хмурятся, и она отступает еще дальше.
— Что?
Ее розовые губки складываются в тонкую линию, и я оставляю быстрый сухой поцелуй на них.
— Ладненько, — говорю я. — Теперь я могу показать тебе, почему никогда не стоит верить на слово.
— Верить на слово? — я протискиваюсь мимо нее, и она издает небольшой разочарованный звук. — Джай!
Я игнорирую ее и вылетаю из комнатки в поисках Маркуса. К счастью, Эмили не следует за мной.
Пока иду, стараюсь не позволять расстроенным чувствам взять контроль над моим телом. Я потратил здесь почти две недели впустую, думая, что столкнусь с Джоэлом или возьму его след. Наверняка кто-то работающий на Черепа знает, где его найти. Я ничего не слышал... даже шепотка. Вот уже две проведенных впустую недели, которые мог бы потратить на поиски брата наверху. Я обрыскал все подземные схемы, опустился до их уровня и смешался с преступниками. Я не раз слышал его имя. Это хороший и плохой знак. Хороший, потому что означает, что он жив. А плохой, потому что совершенно не подтверждает, что он жив.
Если Джоэл жив, я убью Черепа быстро, но если слова Эмили окажутся правдой и Череп убил его, то смерть Черепа будет мучительной. Я буду терзать его долгими неделями — месяцами — пока он не начнет умолять меня об избавлении от страданий. После чего я буду пытать его еще больше. Пока не останусь доволен.
Возможно, ему стоит помолиться, чтобы моя жажда крови остыла к тому времени, потому что прямо сейчас я ненасытен.
***
Я нахожу Маркуса в баре, принимающего наличку и записывающего ставки. Мой бой следующий, и я надеюсь, что ради дочери он правильно распорядится своей ставкой. Не имеет значения, кто мой противник. Я всегда побеждаю.
Маркус меньше, чем эти три гиганта, с которыми он разговаривает, но он подземный ветеран, и это внушает большое уважение. И, несомненно, бойцы оказывают его ему.
Он сжимает горсть купюр, заталкивая в задний карман рваных джинсов, а затем строчит что-то в своем блокнотике, переворачивает страницу и захлопывает его.
— Стоун, — засовывая черную ручку за ухо, он приветствует меня, пока я приближаюсь. — Мы только что говорили о тебе.
Я быстро смотрю на этих трех парней по другую от Маркуса сторону стола, но не задерживаю взгляд настолько, чтобы запомнить их большие тела и обычные лица. Зачем мне? Я не собираюсь видеть их снова. Я свалю отсюда после своего боя, и мне нужен Маркус и его помощь.