. Коллективизация должна была создать механизм извлечения жизненно важных ресурсов (таких, как зерно, рекруты, рабочая сила) и подчинить крестьян государству с помощью мер жесткого и всепроникающего административного и политического контроля. В погоне за этими целями власть стремилась лишить крестьян автономии и искоренить крестьянскую культуру, насильно сделав ее частью господствующей культуры. Раскрестьянивание
[2], вызванное проводившейся коммунистами индустриализацией, насаждением социализма и бесклассового общества, набирало обороты в ходе борьбы самопровозглашенных сил «современности» с «темнотой» и отсталостью деревни. Хотя коммунистическая партия публично объявила коллективизацию «социалистическим преобразованием» деревни, в действительности речь шла о противостоянии культур, по сути о гражданской войне между государством и крестьянством, городом и деревней.
С началом коллективизации для крестьян наступил настоящий конец света. Нараставшей волне репрессий они ответили ожесточенным сопротивлением, ознаменовавшимся созданием собственной идеологии, оппозиционной государственной. Эта идеология отрицала коммунистическое мировоззрение и легитимность советской власти, заклеймив ее как Антихристову. Крестьяне восстали против «нового крепостного права», уничтожая свое имущество (обреченное угодить в прожорливую пасть колхоза), из-за которого они могли быть причислены к «кулакам». Миллионы бежали, как встарь, в город или в глухую степь, где семьи искали убежища, а молодежь вступала в ряды формирований, которые власть окрестила «кулацкими бандами». Другие искали справедливость в родной деревне и ограничивались выступлениями на собраниях по коллективизации и письмами в адрес центральных властей в тщетной надежде, что Сталин, Калинин и ЦК ВКП(б) защитят их от произвола на местах. Когда мирные средства потерпели неудачу, крестьяне обратились к насилию. Поджоги, нападения, самосуды и убийства местных чиновников и активистов разрушительной волной прокатились по сельской местности. В 1930 г. более двух миллионов человек участвовали примерно в 13 тыс. бунтов. Угрожающие масштабы крестьянского сопротивления внушили Народному комиссариату земледелия мысль, что на селе орудуют «темные силы», а первый секретарь обкома Центрально-Черноземной области И.М. Варейкис пришел к выводу, что там, «вероятно, существует определенный контрреволюционный, эсеровский центр, который руководит этим делом»>{1}.
Восстание крестьян против коллективизации стало высшей формой проявления народного сопротивления в Советском государстве с момента Гражданской войны и одним из многочисленных «белых пятен»