Я только-только начала третье положение. Но Кристоф также сказал, что мастера укладываются в первые два, что если ты практикуешь только их, то к тебе придет суть остальных. Каждую ночь перед спаррингом я прогоняла их, снова и снова...
Прекрати думать о нем и сконцентрируйся уже!
Я сделала двойной прыжок, вес точно сбалансирован, и малайка ударила противоестественно твердую, как камень, плоть. Но не деревянные мечи надирали задницу. На самом деле, с тем же успехом я могла бы и не использовать их.
Потому что чучела вампиров, казалось, ударялись о невидимое силовое поле. Каждый раз жажда крови сгибалась внутри вен, и кровососы падали, задыхаясь и давясь. Один из них, хватаясь за горло, упал прежде, чем я ударила его.
Выглядело так, будто я наконец-таки стала ядовитой для кровососов. В значительной степени.
Достаточно ли ядовитой, чтобы Сергей не смог добраться до меня? Это было бы по-настоящему хорошо. Я снова прыгнула вперед, ноги приземлились, как если бы я бежала вместе с оборотнями в пестром свете и тени Центрального Парка, сердце во рту, и мир катится под ногами, пока я перепрыгиваю с места на место, как девочка, играющая в классики.
Но если Сергей был способен вынести ядовитость мамы достаточно долго, чтобы повесить ее на дубе возле желтого дома...
Папин крик вернул мое внимание. «Сосредоточься на том, что перед тобой, Дрю!» Малайка просвистела — так быстро я двигалась. Кровососы упали, задыхаясь и давясь, я ударилась в маленькую деревянную дверь, как бомба, и пролетела внутрь, осколки летели настолько быстро, что вписывались в противоположную стену. Вращаясь, малайка в левой руке высунулась, как язык змеи.
Этот кровосос был более выносливым. Он задыхался, как будто лезвие пронзило его правую ногу, и хорошо, что я наклонилась, потому что он выпустил когти, и они просвистели в том месте, где только что была моя голова. Дар горел внутри головы, как напалм[25] в бочке, поток черной, зловонной, кислой крови внезапно хлынул из его ноги, я подкатила своими длинными, сильными ногами, малайка в левой руке снова ударила. Его глаза, как лужица прогорклого масла, а самое ужасное то, что он выглядел почти как Дибс. Златоволосый, с мягким, детским лицом, искаженным от боли, прежде чем моя трансформация снова прокатилась, и он упал, откашливаясь зелено-черной пеной.
Почему это не могло случится раньше? Но я уже двигалась по коридору. Стены были окрашены в белый цвет, но на них находились полосы чего-то, о чем я бы не хотела думать. Покрытые коркой полосы, темно-красные и пахнущие медью. Это была сложная лента запахов, как в паранормальной биологии, где нужно было открыть ампулы, понюхать кровь, которая находилась в них, и перечислить характеристики. Блондин, мужчина, молодой, больница. Брюнетка, женщина, средних лет, раненная.