– Да нет, надо конституцию переписать! – возразила девушка напротив. – Если конституция останется в таком вид, мы никогда не войдем в круг развитых и демократических стран, потому что конституция у нас – это рудимент советской. Вот уже прошло тридцать три года, а мы все никак не попрощаемся с совком!
– Да, совок это детище Сатаны! – поддержал ее сидящий рядом парень с большим серебряным крестом на груди.
– Ну, я не знаю, сатаны ли или там бога, но только всеобщая смена власти поможет нам установить в стране обязательные демократические процедуры, – продолжал первый. – А процедуры это самое главное. Потому что если нет процедур, то элита не может рекрутироваться, а если она не может рекрутироваться, значит, она начинает чувствовать себя безнаказанно и совершать должностные преступления. А в нашем случае нужна не только смена власти, но и люстрации. Это чтобы продажная элита была окончательно отстранена от управления страной, а их место заняли новые, способные кадры.
– Да! Да! Это то, о чем я и говорю! – поддержал его парень с крестом. – Чтобы спасти страну от происков Сатаны, нам необходима новая сильная власть, которая защищает истинно православные ценности от греха и юродства. И чтобы эта новая власть в духе византийской симфонии поддерживала русское народное самосознание, и оказало отпор враждебному духу западному, чуждом у нам культурному коду!
– Точно! Конечно! – Сидящие вокруг в знак поддержки закачали головами.
Тот, что говорил о либеральных ценностях в самом начале, едва ли его понял, но тоже в знак согласия кивнул. А может это был уже другой он? Тоже притаившийся там, внутри его черепушки? Такое часто бывает, что одной половиной мозга мы верим в демократические ценности, а другой его половиной, не узнавая себя, защищаем нечто другое, плохо сочетающееся, а то и вовсе конфликтующее с ранее сказанным.
– Что-то не похожее, что вы об одном и том же говорите. – произнес Федор, нарушая идиллию всеобщего согласия. – Один о русском национализме, другой о свободе и демократии.
– А ты еще кто такой? – выпалила девушка напротив.
В словах ее прозвучало некоторое отчаяние, словно кольцо, по которому кружила ее простая одномерная мысль, неожиданно разомкнулось, вынуждая думать своей головой, а не по уже заложенной схеме. А думать даже физиологически больно, да и это всегда затраты энергии. Она же до сих пор находилась в энергосберегающем режиме.
– Я? – переспросил Стрельцов, смутно представляя, какой знак на себя надеть. – Ну. Я так, студент. недовольный.
– Иди отсюда, недовольный, – несколько мрачно произнес парень с крестом.