Вскоре появилась и управляющая, маяться от безделья не пришлось.
– Проходите, Аркадий Борисович вас ждет.
Стрельцов поднялся и направился следом за девушкой сперва по темному коридору, поворачивающему вправо, затем через светлый зал с большим деревянным столом, покрытом скатертью и оборудованным фарфоровыми тарелками и серебряными приборами на восемь или десять персон. После приемной они прошли в домашнюю библиотеку – большую и просторную комнату, в которой рядами стояли металлические шкафы с автоматическими замками и стеклянными дверцами. Все они были одного размера и достигали в высоту метров трех. С северной стороны помещения, где находилось просторное задернутое плотными шторами окно, стояла клетка с зеленым попугаем таких размеров, каких Федор никогда не видел. Птица молчала, водя из стороны в сторону клювом, разглядывая гостя попеременно то одним глазом, то другим, и даже как бы несколько насмехаясь над тем, кто находился тут совершенно ни к месту.
Выше начинался следующий этаж, представленный в виде балкона, опоясывающего домашнюю библиотеку по периметру. Его украшали темные деревянные перила с узорами в виде львов, а за ними виднелись портреты размером едва ли меньше, чем плазма в коридоре. На них – вдающиеся и приметные лица не то дворянских родственников, не то исторических персонажей, но вполне возможно, что это были одни и те же люди, потому что сам Горчаков не казался простым человеком, случайно нашедшем свое место в истории каких-нибудь десять лет назад.
– Мне сказали, что вы хотели показать какой-то благотворительный проект, так как у вас нет некого causa sine qua non чтобы действовать. В каком-то смысле санкция. Вы с кем-то уже работали? – послышалось из-за книжных шкафов.
Федор скрутил папку в трубочку и решительно направился через стальные книжные ряды, чтобы увидеть благодетеля. Вскоре он нашел его в дальней половине библиотеки, где шкафы уже не стояли рядами, а образовывали вогнутый полукруг метров десять в диаметре. Горчаков стоял на высокой, выше человеческого роста, стремянке и перекладывал увесистые тома с полки на полку, словно выкладывал ими какой-то магический знак. На нем все так же был светлый свитер, хотя в квартире температура находилась на уровне двадцати двух. На шее уже не было того красно-серебристого платка, что Федор видел в префектуре.
Когда Стрельцов открыл рот, хозяин даже не повернулся к нему лицом, продолжая свое занятие.
– Как ваши дела?
– У меня нет дел. В обычном человеке много личностей, и у каждой личности свое дело. Поэтому дел много, и все они идут в разных направлениях. Поэтому мы и говорим: «Как дела». У меня дело одно, и все подчинено этому делу. И оно в порядке. Вы кажетесь мне знакомым.