Горчаков второй раз повернулся к нему лицом, но ничего не ответил. Только пристально посмотрел ему в глаза и улыбнулся неожиданной и несколько снисходительной улыбкой.
Федор не знал что говорить, но потом он почувствовал в себе силы и продолжил проговаривать все, что в нем накипело, и чем он не мог поделиться ни с кем из своей родни. Даже с отцом, хотя тот и был по образованию лингвистом.
– А если у человека все равно, что в голове – реальность ли, иллюзия ли – он все равно может действовать только теми каналами, которые проложены его языком, а то, о чем не сказано ни слова, он мыслить не может. – Федор оторвал глаза от пола и поднял их на Горчакова, который уже перестал складывать книги и, казалось, весьма вдумчиво разглядывал его. – И эти люди создают новые каналы в наших головах, а может даже и вычеркивают те, которые им не нужны, чтобы мы думали так, а не этак.
– Чтобы что-то забылось, потребуется целое поколение.
– Да, может так показаться. Но когда началась революция в Черноруссии, мы как-то очень быстро забыли, что мы и чернорусы – братские народы. Достаточно новости посмотреть: разгром, гражданская война, русские националисты едут воевать против их лидера, другие говорят, что он истинный националист, а против него ведет войну Запад. Мой брат даже собирался ехать воевать. Герилья. националистический интернационал. Да и то, что мы братские народы, возможно, тоже. социальный конструкт.
– И что?
– Я думаю как в потоке внешних раздражителей, среди которых обычно воспринимается лишь те, что укладываются в уже имеющихся у меня или у вас путях слов; не потерять остальную информацию. Ту, что обычно бессознательно отбрасывают. Я думал, что достаточно прозорлив, чтобы мной не могли так безбожно манипулировать, а меня огрели самым бессовестным способом, еще и убив родных. Я в тупике. Не знаю куда идти. Кого спрашивать.
Аркадий Борисович неторопливо спустился по лестнице вниз, взял ее за поручни и потянул вправо. Сперва это казалось незаметным, но лестница крепилась к рельсам внизу и наверху полукруглого книжного стеллажа, которые позволяли перекатывать ее по всей площади получать доступ практически к каждой из полок и каждой из книг.
Передвинув ее на два метра по кругу, Горчаков снова взобрался на нее еще выше обычного и, после непродолжительных поисков, вынул небольшой коричневый томик, который отдал Стрельцову.
– У тебя есть редкое свойство, которое я не наблюдал довольно давно, – по-отечески тихо и спокойно произнес он. – Да, на восприятие влияют привычные структурные клише, установки, оценки, чувства и конформизм по отношению к общепринятым взглядам и мнениям. Но для того чтобы видеть plus ultra. ну то есть дальше предела. нужно нечто большее, чем просто наблюдательность.