— Гинфорту? Никогда о нем не слышала.
— Он жил в Лионне.
— Ты молишься французскому святому? — удивилась Жанетта.
— Все время, — сказал Томас, потрогав засушенную собачью лапу у себя на груди.
Больше он ничего не рассказал графине об этом святом, любимце его отца, который в свои лучшие мгновения смеялся над этой историей.
Гинфорт был псом и, насколько знал отец Томаса, единственным животным, которое канонизировали. Пес спас младенца от волка, а потом был замучен хозяином, подумавшим, что это он съел ребенка, хотя на самом деле тот спрятал дитя под кроватью.
— Молитесь блаженному Гинфорту! — говорил отец Ральф в ответ на любые домашние беды, и Томас стал считать Гинфорта своим святым.
Иногда он задумывался, насколько полезен такой заступник на небесах. Впрочем, возможно, лай и поскуливание Гинфорта были столь лее действенны, как мольбы любого другого святого. Но Томас был уверен, что мало кто еще использует пса в качестве заступника перед Богом, и, возможно, это дает ему преимущество. Отец Хобб был шокирован, узнав о святом псе, но Томас, хотя и разделял иронию своего отца, искренне считал собаку своим покровителем.
Жанетте хотелось побольше узнать о блаженном святом Гинфорте, но она не собиралась заводить близких отношений с кем-либо из людей Скита и потому уняла свое любопытство и снова холодно сказала:
— Я хотела видеть тебя, чтобы сказать, что ваши мужчины и их женщины не должны пользоваться двором как отхожим местом. Я видела их из окна. Это отвратительно! Может быть, так полагается вести себя в Англии, но здесь Бретань. Можете пользоваться рекой.
Томас кивнул, но ничего не ответил. Он отнес свой лук в неф, одну сторону которого затеняли повешенные для починки рыбацкие сети, и отошел в западную часть церкви, разрисованную мрачными картинами Страшного суда. Праведники исчезали под стропилами, а проклятые грешники под радостные крики ангелов и святых падали в пламя ада. Томас остановился перед картиной.
— Вы когда-нибудь замечали, — сказал он, — что самые красивые женщины всегда падают вниз, а безобразные отправляются на небеса?
Жанетта было улыбнулась, поскольку сама часто задумывалась над этим, но прикусила язык и ничего не сказала. Томас снова подошел к нефу и встал у изображения Христа, идущего по морю, серому с белыми барашками, как океан у берегов Бретани. Из воды, взирая на чудо, высунула головы стайка скумбрии.
— Вы должны понять, мадам, — сказал Томас, глядя на любопытную скумбрию, — что наши люди не любят быть непрошеными гостями. Вы даже не позволяете им пользоваться кухней. Почему? Она достаточно велика, а они были бы рады найти место, где можно просушить сапоги после ночной скачки под дождем.