Он невольно вздрогнул. В ушах его начал медленно нарастать пронзительный вой сирен…
— Что ты делаешь в следующую среду? — спрашивала его тем временем лежавшая рядом женщина. — Как насчет того, чтобы повторить все это?
Вой постепенно достигал апогея, заглушая все вокруг…
— Почему ты молчишь? — спросила балерина.
У Павла округлились глаза, пальцы сжались в кулак и побелели. Он знал, что нужно перетерпеть еще несколько бесконечных секунд. Дернул же его черт включить телевизор и попасть именно на бомбежку! Сколько раз он давал себе слово больше никогда не смотреть новости…
— Ты можешь мне ответить?! — заорала вдруг у него под ухом бывшая балерина.
Он посмотрел на нее так, как будто только что увидел.
Боль разжала свои тиски, медленно выпустила из своих холодных объятий…
— Ты видишь, что я занят? — стараясь говорить спокойно, произнес Лагутин. — Кстати, в следующую среду я тоже буду занят. Как и в другие дни. Я ясно излагаю?
— Хам! — выплюнула она. Он смотрел на нее отсутствующим взглядом, он умел иногда так смотреть.
— До свидания, — сказал он ей.
Она быстро собралась и ушла. Только перед тем, как изо всех сил хлопнуть дверью, она чуть задержалась:
— Еще вчера было понятно, что ты быдло. Когда ты наконец все вспомнишь, ты поймешь, что я имею в виду.
И так шарахнула дверью, что натурально посыпалась штукатурка. Что же он творил-то там вчера на этой презентации? Господи, лишь бы никого не подстрелил…
Минут сорок Павел изнурял себя контрастным душем: от ледяной воды до почти кипятка. Постепенно мозги приходили в рабочее состояние. После бритья он почувствовал, что может наконец назвать себя дееспособным.
Надев свежую рубашку, он вышел из дому, расточая далеко окрест аромат одеколона «Президент». Запах хорошего одеколона вперемешку со стойким перегаром производил на соотечественниц неизгладимое впечатление. Павел давно нашел применение этому парадоксальному факту.
Он поймал такси и поехал в управление…
В салоне такси были открыты все окна, но от жары это не спасало. Продуваемый со всех сторон горячими, словно в пустыне, ветрами, Павел проклинал московскую жару и мысленно подгонял таксиста, мечтая о кондиционере в своем родном кабинете…
Его мозги так расплавились, что он чуть не забыл заплатить за проезд. Водитель едва успел поймать его за руку, чтобы в нелицеприятных словесных оборотах объяснить, в каких частях человеческого тела, в основном женского, он видел таких интеллигентных жлобов, как Павел. Лагутин несколько раз покаянно кивнул, потом ему надоело слушать эту ахинею, и он легонько ткнул таксиста в особую точку над солнечным сплетением. Черный пояс по киоку-шинкай