Световые шары, висевшие очень низко, озаряли зал и излучали тепло. В выжидательной тишине различался их тихий треск. К счастью, Ратмир куда-то убрался, и без него я чувствовала себя не в пример лучше.
– Ведушка, – Док в неизменном грязном халате суетился вокруг ларца с коваными уголками, – размотай руку.
Я моментально размотала бинт, скрывавший браслет, и все присутствующие с любопытством уставились на украшение. Оно выглядело по-настоящему странно. Широкие витки слились с бледной кожей, словно являлись ее частью. Мой пальчик осторожно провел по запястью, онемевшая рука не почувствовала никакого прикосновения.
Возникший в дверях лаборатории Ратмир хмуро следил за моей перекошенной от неприятного открытия гримасой.
– Давай уже, пошевеливайся! – грубо приказала Свечка, цыкнув от нетерпения.
Холеное, идеально подкрашенное личико девушки некрасиво морщилось, сильно портя миловидность. Необъяснимая враждебность худышки, вспыхнувшая на пустом месте, доводила меня до нервного тика.
– Ты куда-то торопишься? – огрызнулся Стриж, мгновенно вставая на мою защиту.
Док между тем сорвал с ларца пломбу с эмблемой Мирового аукциона и с превеликой осторожностью, быстро облизнув блестящие губы, распахнул тяжелую крышку. На черном бархате лежал серебряный браслет с широкими витками, и свет тускло отразился в начищенном металле.
Я глубоко вздохнула, неожиданно, почувствовав облегчение. Вот и закончились мои страшные приключения!
– Держи, Ведушка, – с мягкой улыбкой, отразившейся в глазах под поблескивавшими стеклышками очков, Док на ладонях, будто великую ценность, протянул мне браслет.
Кажется, из всех присутствующих только меня не охватывало ощущение таинственности. Ведь компашка затаила дыхание и в унисон скривилась, когда я без особых церемоний схватила побрякушку.
Металл холодил кожу. Под изумленными взорами моих новых знакомых серебряные витки стали стремительно сжиматься, закручиваясь буравчиком. Подобное зрелище действительно впечатляло и завораживало. Свечка тихо охнула, прижав пальчики к ярко-накрашенным губам. Ратмир, изменившись в лице, стремительно подошел ко мне, правда, остановился в нескольких шагах. Док со Стрижом не могли пошевелиться, и только я оставалась спокойной. Второй раз подобное пережить гораздо проще. Украшение, между тем, плотно обхватило запястье и замерло.
У меня екнуло сердце, и в душе шевельнулось беспокойство. Что-то шло не так, неправильно… Браслет, надетый на левую руку пару дней назад, оставался мертвым. Он никак не отреагировал на появление брата-близнеца. Это могло означать только одно, но у меня не хватало духу произнести подобные чудовищные слова вслух.