– А ребенок? – Сам того не замечая, Питер сильнее сжал ее пальцы, но Габриэла не отняла их у него.
– Ребенка я потеряла. – Как именно это произошло, Габриэла помнила смутно; вся последовательность событий представала перед ней как вереница неясных, полуразмытых, почти сюрреалистических образов и картин, которые никак не были связаны между собой. Это, однако, не мешало ей почувствовать себя так, словно чья-то невидимая, холодная рука сдавила ей сердце.
– Потом мне сказали, что это был резус-конфликт, но выкидыш спровоцировали кое-какие обстоятельства, – добавила она.
Питер кивнул. Он знал, что у Габриэлы – как и у него самого – отрицательный резус, и был прекрасно осведомлен о том, что такое резус-конфликт и чем он может грозить молодой женщине.
– Бедная, бедная Габи! – тихо произнес Питер. – Для тебя это был тяжелый год.
А у нее вообще была нелегкая жизнь. Питеру оставалось только гадать, как Габриэле удалось не озлобиться, не сойти с ума и не отправиться вслед за Джо, как поступил бы на ее месте кто-то более слабый.
– Если ты имеешь в виду Стива, – сказала она, – то это совсем другое. Быть может, тебе это покажется странным, но наши отношения были почти честными и, если хочешь, примитивными. Не скрою, когда он предал меня, мне было очень больно, но в глубине души я всегда знала, что не люблю его по-настоящему. С самого начала я попала в ловушку, из которой мне нелегко было выбраться, но Стива я не любила. Никогда. Даже вначале.
– Для него ты была легкой добычей, – согласился Питер, глядя на нее и пытаясь представить, какой была Габриэла год назад и какой она стала сейчас. – Надеюсь, он получит чертовски долгий срок и просидит в тюрьме до самой старости. – Полицейский инспектор сказал ему, что это весьма вероятно, и Питер был искренне этому рад. – А ты? Что ты собираешься делать дальше?
– Я? – Габриэла, казалось, даже растерялась. – Не знаю. Наверное, начну все сначала. Буду писать, работать. Теперь я стала умнее… – тут она рассмеялась, но сразу снова стала серьезной. – С тех пор как я вышла из монастыря, я многому научилась. В обители я не знала, что такое реальный мир, – там я была защищена от всего и привыкла чувствовать себя в безопасности. Должно быть, страх потерять такую защиту и погубил Джо. Он просто не знал, как жить без этого. И как выжить…
Но Питер только покачал головой. Джо дезертировал в самый решительный момент, оставив Габриэлу совершенно одну. Накидывая на шею петлю, он думал только о себе. Его не остановило даже то, что Габриэла будет винить в его смерти себя. Нет, этот Джо определенно ему не нравился, – судя по всему, он был слабым, эгоистичным человеком, а эгоистов Питер не переносил.