На противоположном конце этого прохода стоял небольшой дом, который выглядел относительно безопасным, его окна были заколочены или загорожены решетками. Если Иеремия сможет проскользнуть незамеченным сквозь разрыв в толпе, он мог бы добраться до этого здания и забраться внутрь, прежде чем он тоже станет кровавым кормом. Его сердце забилось быстрее. Он сделал горячий, обжигающий вдох.
Потом вылез из-под кемпера, вскочил на ноги и побежал как можно быстрее к полицейскому участку. Тому самому, где прятались дети, отчаянно пытаясь сохранять спокойствие.
В северо-восточном углу замусоренного полицейского участка Барбара Штерн сидела на полу за пыльными стеллажами и держалась за ножки шкафа, будто в ожидании торнадо. Дети сидели по бокам, пытаясь сконцентрироваться на раскрасках, альбомах и книжках со сказками, например о щенке Поки или о маленькой красной курице, в то время как мир за заколоченными окнами переворачивался вверх дном.
Каждый раз, когда издали слышалась стрельба, или пулеметные очереди освещали небо, или группа ходячих начинала биться в деревянные стены ограждения, старшие дети дергались и вздрагивали, а младшие тихо хныкали, будто их пнули в живот. Барбара продолжала шептать, чтобы они успокоились, что все будет хорошо, что у них есть хороший план, что Лилли и Боб знают, что делать. Но ее нервы такие же натянутые и оголенные, как и у детей. Она напряженно сжимала ножки шкафа при каждом взрыве и залпе, держась так сильно, что ребра жесткости выдавливали кровавые углубления на ее ладонях.
Она все думала, что могла определить тип и вид каждого оружия на слух и что она не слышала выстрелы Дэвида, и это сводило ее с ума. Пистолет-пулемет, который они нашли несколько недель назад на складе Национальной гвардии округа Меривезер, отличал звук, похожий на пронзительный металлический скрежет, как у маленькой гаубицы. Этот шум не был слышен уже в течение нескольких долгих минут, мозг Барбары все прокручивал и прокручивал наихудшие сценарии, рисовал картинки с Дэвидом, который попал под пули или разорван мертвецами. Это заставляло ее сжимать ножки шкафа еще сильнее.
На самом деле она все пыталась заставить эти самые изображения исчезнуть, но тут услышала шум с другой стороны комнаты, от которого ее бросило в дрожь и кожа покрылась мурашками, словно сыпью.
– Не двигайтесь! – шикнула Барбара детям, собираясь с силами и снимая с предохранителя револьвер сорок четвертого калибра. Оружие было слишком тяжелым для короткоствольного револьвера, и казалось, будто он стал еще тяжелее за последние несколько часов. Помимо этого, спусковой механизм очень жесткий, на курок нажимать трудно. Но в данный момент Барбара чувствовала себя так, будто она могла бы разломать рукоять оружия напополам голыми руками.