– Мне нужно сказать тебе еще кое-что, – заговорила она, – и это гораздо хуже.
Но и ему хотелось дойти в откровенности до конца.
– Будет лучше, если я все узнаю сейчас.
– Я была… Я уже ждала ребенка, когда мы с тобой поженились.
Стивен мертвенно побледнел.
– Шарлотта?!
Лидия лишь молча кивнула.
– Значит… Она не моя дочь?
– Нет.
– О Всевышний!
«Вот теперь тебя проняло, – подумала она. – Такого ты и представить себе не мог, правда?»
– Я так виновата перед тобой, Стивен!
Но он лишь невидящим взглядом смотрел на нее, бессмысленно повторяя:
– Не моя. Не моя…
Ей было легко себе представить, каким это стало для него ударом: никто не придавал такого значения продолжению своего рода и благородству крови, как английская аристократия. Она помнила, как смотрел он на маленькую Шарлотту и бормотал: «Плоть от плоти моей, кровь от крови» – единственная библейская цитата, которую она когда-либо от него слышала. Она вспомнила и собственные ощущения, размышления о таинстве зарождения новой жизни как части твоей, а потом превращении ее в отдельное человеческое существо, которое все же никогда до конца невозможно от тебя отделить. Она всегда считала, что это касалось только матери. Но, вполне вероятно, и мужчины проходили через сходные переживания.
Лицо Стивена стало серым и отрешенным. Он вдруг словно на глазах постарел.
– Почему ты решила сообщить мне об этом именно сейчас? – спросил он.
«Я не могу, – подумала Лидия, – я не должна идти дальше. Достаточно той боли, что уже причинила». Но она словно катилась по крутому склону снежной горы, когда уже невозможно остановиться.
– Потому что Шарлотта познакомилась со своим настоящим отцом и ей все известно, – выпалила она.
– Несчастное дитя! – Стивен спрятал лицо в ладони.
Лидия понимала, что его следующим вопросом будет: и кто же настоящий отец? Ею овладела паника. Она не могла сказать ему. Это его просто убьет. Но в то же время ощущала мучительную потребность окончательно сбросить с себя бремя позорных тайн. «Только не спрашивай меня сейчас, – молила она, – еще не время, это будет уже чересчур!»
Он посмотрел на нее. Выражение его лица стало пугающе бесстрастным. «Он похож на судью, – подумалось ей. – На судью, выносящего приговор, который не касается его лично». А на скамье подсудимых она сама.
«Только не спрашивай!»
Но он и не спросил. Он констатировал:
– И отец, разумеется, Максим.
Она громко охнула.
Он кивнул, показывая, что ее реакции достаточно и больше он ни в каких подтверждениях не нуждается.
«Что он будет делать?» – в страхе думала Лидия. Она всматривалась в его лицо, но ничего не могла прочитать: он казался сейчас совершеннейшим незнакомцем.