— Прошу, ребятки! — радушно хлопотал он. — Вас ждёт расчудесная банька.
Он сразу же повёл нас в раздевалку. Поставил на столик бутылки «пепси», три штуки! Но предупредил, что пить правильнее после бани, когда начнём одеваться.
— Это мой подарок! — объяснил Василий Иваныч.
Мы, конечно, поблагодарили.
Разделись моментально. Понеслись к двери.
— Будьте осторожней с горячей! — крикнул вслед Поликарпов-старший. — Ты, Федя, следи! Ты всё знаешь!
— Не боись! — крикнул ему весело Федя.
* * *
Ну и духота оказалась в бане!
Я помыл таз, как приказывал Федя, окатил скамейку кипятком. Севка сделал так же. Потом я налил два таза воды: в один встал ногами, в другой — опустил голову. И стал мылить.
— Готов спорить! — закричал радостно Севка. — Баню нельзя даже сравнивать с ванной!
И Байкин принялся так взбивать пену, что она поднялась над шайкой в виде густой пышной шапки. Тогда Севка стал накладывать на себя мыльные лепёшки.
— Превращаюсь в пирожное безе! — объявил Севка.
Мыло постепенно закрывало всё Севкино тело, свободного места не оставалось. Белая гора с двумя ногами, а не Байкин.
— Давай, Дырочкин, — не унимался Севка, — и тебя обляпаем. И Федьку. Будем снежные люди. Ты читал про снежного человека?
— Читал, — сказал я. — Только мы станем мыльные люди…
— Готов спорить, — опять завёлся Байкин, — нас от снежного человека никто отличить не сможет…
Спорить мне не хотелось, и я принялся себя штукатурить мылом. Получилось изрядно — этакий снежный холмик с дырками для глаз и рта.
Прыгаем друг перед другом, как первобытные люди, что-то хрипим и хохочем.
И вдруг кто-то уважительно так, вроде бы даже заискивая, меня просит:
— Вы меня не потрёте, мальчик?
Хороший человек, сразу видно. Не кричит, не требует — просит, да ещё на «вы». В таких случаях отказать невозможно.
— Отчего не потереть, — говорю. — Потереть можно. Только видите, мы в мыле.
— А вы обмойтесь, я подожду.
Мне отчего-то показалось, что голос у человека знакомый. Но откуда, скажите, можно встретить знакомого в бане?!
Смахнул я с лица пену, но глаза полностью всё равно не открыть, щиплет.
Гляжу через щёлки на человека, вижу: толстяк, красного цвета, животик складками, ручки пухленькие.
Мыло на мне постепенно тает. Стал я лучше различать дядьку. И вдруг я даже качнулся от удивления: ОН! Я его узнал мгновенно: наш ветеринар Кролик!
Стою, опустив руки, гляжу на ветеринара и молчу. Забыл даже, что я должен делать.
— Идите под душ, — уже требовательнее говорит он. — Обмойтесь. И приступим. Мне бы хотелось ещё посидеть в парилке.
Отошли мы к душу, а я всё ещё о своём «открытии» Севке сказать не могу.