Элен неслась по ГУМу фирменной летящей походкой. Не без труда за ней поспешали два телохранителя. Виктория безнадежно отстала где-то в конце высоченной галереи со стеклянным сводом. Целью набега являлся демонстрационный зал, где намечалась весенняя fashion week. He обращая внимания на витрины бутиков мировых брендов, поднялась на второй этаж здания с вековой историей и ворвалась в офис хозяина универмага. Секретарша лишь успела открыть рот от удивления. Миронович воспринял появление разгневанной фурии любезно – огромный опыт общения с супругами и подругами власть и деньги предержащих.
– Эрнест, вздрючь своих раздолбаев! – в узком кругу словарный запас гостьи не отличался изысканностью, хотя полностью соответствовал особенностям элитного новояза Москвы.
– В какой позе и кого ты хочешь, чтобы я отымел перед твоими сексапильными очами, прямо здесь, на письменном столе, с видом на Красную площадь? – опытный торговец предложил нужный товар со всеми опциями сразу. – Могу в извращенной форме: зоофилия, садомаза или некрофилия?
– Не, ну что за эпическая херня? Меня поставили в начало показа мод, как несовершеннолетнюю вешалку, страдающую анорексией. Блин, арт-директор не понимает мой статус! Мишаня его закопает в своей провалившейся шахте! – тщательно модулированный голос эффектно доносил суть проблемы до слушателя в кабинете и тех, кому выпало счастье слышать его в приемной.
– Леночка, ты – звезда! Для тебя что угодно. Отправляйся в демзал и можешь четвертовать любого их моих сотрудников. Сама, без Мишани. Я подтянусь через полчасика, – хитро улыбнувшись, хозяин добавил. – Чуть не забыл, в Louis Vuitton пришла новая коллекция сумок – загляни по пути.
– А большая дорожная есть? – гостья почуяла, что пора эмоциональное превосходство конвертировать в материальное, – а то моя прошлогодняя поистрепалась.
– Только две штуки. Одну уже забронировала жена вице-премьера, – Эрнест влажно улыбался пухлыми губами, словно кот на сметану.
– Ну, тогда побежала. Ты такой душка! – модель чмокнула губами возле уха хозяина и, стремительно ретируясь с поля выигранной битвы, издала боевой клич в приемной. – Вика за мной!
«Зверь» кипел злобой, давно не имея возможности излить на кого-нибудь. Рожи катарских хозяев ему надоели до черта, на свою и глядеть не хотелось. Хотя врач-пакистанец предупреждал, что интоксикация организма имеет циклический характер – от одной процедуры очищения крови машиной до другой, злость и ненависть нарастали день за днем, независимо от времени подключения к искусственной почке. Вот уловил собственное отражение в зеркале: темные глаза под густыми бровями сузились, лицо напоминало маску, вылепленную из красной глины. С силой ударил кулаком о толстенному стеклу («Видеокамера что ли у них там спрятана!?»), на поверхности остался жирный отпечаток – смесь пота и постоянно выделяющейся сукровицы, которую лимфатическая система исправно поставляла, а эпидермис не мог удержать внутри. Хлопнула дверь.