Наш корпус занимал самые верхние этажи этой высотки, выше – только зал приемов и кабинет начальника Департамента. Такое привилегированное положение ксенодипломаты получили по праву: контакты с иными разумными видами всегда представляли наибольшую сложность и опасность для служащих, а уж тем более – с видами новыми, доселе почти не изученными. Без ложной скромности я могла назвать себя специалистом в этой области. Лучшим или нет – сложный вопрос; учитывая, что нас таких на всю Земную Империю всего трое, наверное, глупо было мериться значимостью. Нас и так берегли.
– А-а, Веточка, здравствуйте, дорогая, – при моем появлении Аристов, сияя улыбкой, поднялся из кресла и шагнул навстречу. Правда, когда из-за моей юбки выступила Македа, объект приложения искренней радости Сергея Сергеевича резко изменился. – Царочка, вы, как всегда, обворожительны и неподражаемы!
Пока хозяин кабинета любезничал с собакой, я осмотрелась, отыскивая глазами остальных членов группы. Помимо меня в комнате присутствовал всего один человек, при виде которого мне стало здорово не по себе. Лично знакома с ним я не была, никогда не видела; но не нужно было рассматривать нашивки на повседневном сером мундире, чтобы сообразить, кто это. В кресле, закинув ногу на ногу и с усмешкой разглядывая меня и Царицу, сидел один из Одержимых. Чтобы это понять, достаточно было заглянуть ему в глаза; мне хватило опыта и выдержки вынести его взгляд, но испытание было, прямо скажем, не из простых.
Одержимые – странные… существа. Изначально они люди, но во что превращаются со временем – не может сказать ни один психиатр, а сами Одержимые блюдут тайну. По собственному почину или по указу свыше – мне не известно.
Говорят, в их телах живут сотни и даже тысячи душ, и при этом Одержимые не имеют своей. Это, конечно, только слухи, которые невозможно проверить. Я больше склоняюсь к версии о том, что это некое психическое заболевание, дефект в мозгу, вызывающий деформацию личности, но позволяющий им влиять на окружающий мир способом, который наши ученые пока не могут понять. О способностях этих людей ходят легенды; достоверной я могу назвать только одну – ту, свидетелем проявления которой была лично и за которую их особенно ценят.
Далекие звезды манили людей давно. На заре истории – просто как красивые огоньки, похожие на множество сияющих глаз. Потом – как возможный источник всего подряд, начиная со знаний и заканчивая полезными ископаемыми. Началось все давно, в двадцатом веке, когда люди выбрались за пределы атмосферы Земли. Потом в двадцать первом были попытки колонизации Марса, дальше – долгий путь к остальным планетам Солнечной системы, и наконец – выход за ее пределы громоздких кораблей колонистов. Набиралось много желающих покинуть перенаселенную планету – или нежелающих, кого просто выкидывали. В двадцать втором веке это был самый популярный приговор для людей, совершивших тяжкие преступления: высылка за пределы обитаемого мира как альтернатива тюремному заключению. Вся история человечества – возвращение к пройденному, к хорошо забытому старому.