Разглядывая мой арсенал, Саша вполголоса спросил:
– У нас есть план? Или… Ты что задумал, камикадзе?
Кивнув головой на ограждение и сглотнув, я кое-как совладал с подрагивающим подбородком.
– Они в азарте. Кинутся скопом догонять – поимеем их на въезде. На скорости тут не проскочишь, – кивок на разбитую патрульную машину возле въезда.
– А должны?
– Сейчас увидим.
Сашка помолчал.
– Дай одну.
– На, – железный кругляш перекочевал на ту сторону проезда.
Мы замолчали. Повлиять на события было уже невозможно. Оставалось ждать и надеяться. Я научился этому сравнительно поздно, восстановившись на дневном после армии. Избыток адреналина, свободного времени и здоровья я решил потратить на курсах трюкачей. Контора специализировалась на падениях с высоты. В основном – на воду.
По большей части мы просто дурачились на пятиметровке. Тренер забил на нас, довольствуясь пятиминутным инструктажем в начале каждой тренировки. День на третий, три двадцатилетних обалдуя (и я в том числе), подначивая друг друга, забрались на десятку. Мы уже знали, что дурачества заканчиваются на семи метрах, но там уже наскучило – кипевший адреналин искал выход. Слетев с самого верха по разу самым простым способом, мы вознамерились исполнить полный оборот назад. Ошибка могла обернуться компрессионным переломом – на десятке не шутят. Толпа одногодок внизу замолкла, поедая нас глазами. Нам было не до них – встать спиной к краю было стремно. Первым ушел вниз крепкий и решительный парень по имени Сергей. Не чисто, но для первого раза – прилично. Я шел вторым. Зафиксировавшись и начиная заваливаться, я осознал – либо я тупо выполняю все, сказанное тренером, либо даю волю рефлексам… и всплываю со сломанным хребтом. Именно в то мгновение я научился включать принцип – «делай что должен, и будь что будет»…
Если обе машины «сломя голову» кинутся вдогон, пулемета и дробовика на них – выше крыши. Если одна из тачек отстанет… Значит, я плохо разбираюсь в людях.
Пытка временем не затянулась – судя по звуку, за забором кто-то ехал. Я поднял с асфальта железное яйцо и отогнул усики. И какое у нас замедление?
Не выдержав, краем глаза глянул за ограду – несутся, красавцы.
– Кидаем вместе. Потом моя первая, твоя – вторая.
– Лады.
Выдрав кольцо и глядя в землю, я вслушивался в приближающийся звук. Пожалуй – пора. Средний палец отогнулся, звякнула отскочившая чека. Произнеся «Раз», я отвел руку назад. На счет «Два» рука пошла вперед, выпуская стальное тельце из мокрой ладони.
– Три.
Пальцы сжали скользкую шейку приклада.
– Четыре.
За оградой дважды грохнуло. Я встал на колени, вознося молитву и «Мосберг». Пикап, разметав сизую дымку взрывов, замедляясь, накатывал на меня. Латунная точка мушки села на лобовое стекло. Спуск. Картечь внесла в салон побелевшее стекло. Пикап дернулся влево, из кузова что-то выпало. Возможно – кто-то. «Мосберг» лязгнул, качнулся и долбанул вторично. Оглушающий грохот очереди справа и мой выстрел совпали. Водительская дверь стала богаче на полтора десятка дырок. На прочее я не отвлекался – убьют так убьют. А у меня имелось незаконченное дело.