– Рука или пуля?
– Рука, – без колебаний выбрал он.
– Может, пуля? – подал голос бух. – Знает много, встречается часто…
– Не надо, я уйду навсегда. – Сирхаб, глядя на него, положил запястье на бетонный блок. – Пожалуйста, ударьте меня, сайеди.
Меня кольнула совесть – парень вымаливал вожделенный перелом.
Со стороны поселка послышался далекий шум машины. Миша показал пленным – кыш! и поднял автомат. Терминатор встал с колен.
– Мочим или сматываемся?
Сирхаб побледнел, приняв это на свой счет. Показался внедорожник, за ним – пикап. Опять пикап. …ть! Допрыгались…
Среда. Утро, 06.10.
– Сматываемся!
Иван закидывал барахло в салон, пленные топтались на месте, выпав из реальности. Безумной реальности…
Обе машины остановились, располнев – распахнутые дверцы выпускали юркое содержимое. Дежавю. На лицо буха тоже снизошел дар пророчества.
– Нам хана. – Голос был спокойным, глаза – дикими. – Если уйдем, снимут на серпантине.
Иван, надсаживаясь, орал от вэна:
– Поехали!
Взгляд Майкла, вопль – мозг получил драгоценный пендель. Горячие восточные ребята – насколько вы азартны, хлопцы?
– Загоняй пленных в машину и валите!
– Куда?!!
– Насрать! За первый поворот! Саша, падай!
Встав на четвереньки и порысив к заграждению, я подал пример. Саша упал в обнимку с пулеметом и откатился к ограде, как настоящий военный. В следующую секунду пылью и обломками взорвался бетонный блок – пулеметчик брал прицел. Два хлестких раската пришли с запозданием. Я подполз к заграждению и вжался в него спиной, понимая, что оно не спасет от пули калибра водопроводной трубы. Естество орало «нет!».
На хрен! Скрипя зубами, Миша пинками гнал калек к вэну. Машина визгнула шинами, едва последняя нога покинула асфальт. Звонкое «бам» по кузову. Заднее стекло осыпалось, из открытой дверцы кто-то выпал. Удары крупнокалиберного хлыста перекрыли звук шин. Дальняя сторона дороги обильно брызнула каменными осколками и пылью. Вэн влетел в материализовавшуюся тучу и исчез. Щелканье бича стало непрерывным, но пулеметчик отставал от событий – темп жизни в Ярославле покруче арабской глубинки. Ганмэн сорвал зло на второй машине – пустой кузов закачался и загудел. Пули протыкали корпус и втыкались в склон, дробя камни. Вжик – бум – бах!
Отвернувшись от летящего стекла, я воткнулся взглядом в безумные глаза Саши. Тот моргнул, гася безумные огни, превратившись в сильно озабоченного мужика за сорок, лежащего на пузе за низким бетонным бортиком.
Пулемет смолк, завалив пост мусором и занавесив пылью. Саша облизал губы и почесался. Я чихнул. И, отложив автомат, под взглядом напарника вытащил на божий свет обе гранаты. Поизвивавшись, как дама, стягивающая колготки в тесной примерочной, снял со спины дробовик, выложив свое добро по соседству с автоматом.